Вся надежда на корабль. Мои друзья нам помогут. Не знаю как, но они помогут нам с Тоддом.
Мы остановили одну войну – остановим и другую.
И я снова твержу в мыслях его имя, «Тодд, Тодд», чтобы издалека придать ему сил. Мы с Желудем несемся навстречу «Ответу», навстречу кораблю-разведчику, и я, несмотря ни на что, надеюсь на чудо…
[Тодд]Ангаррад бросается вслед за Морпетом и армией, которая мчится к холму, бесцеремонно сшибая с ног жителей Нью-Прентисстауна, ненароком оказывавшихся у них на пути. Армия состоит из двух батальонов; во главе первого скачет орущий во всю глотку мистер Хаммар, а во главе второго – чуть потише орущий мистер Морган. В целом по дороге марширует человек четыреста: винтовки подняты, лица искорежены воинственным криком.
А Шум…
Их Шум чудовищен. Он сливается в единый страшный рев, похожий на огромного и злобного великана, шагающего по дороге.
От этого звука сердце так и норовит выпрыгнуть из груди.
– Держись поближе ко мне, Тодд! – кричит мэр и немного сбавляет ход, чтобы я мог с ним поравняться.
– Не волнуйся, я с тебя глаз не спущу. – Я покрепче стискиваю винтовку.
– Это для твоего же блага, – бросает мэр через плечо. – И потом, ты мне тоже кое-что обещал. Нам потери от дружественного огня сейчас ни к чему. – Он подмигивает.
Виола, думаю я, мысленно бросая в мэра сгусток Шума.
Он морщится.
Да и ухмылочка с его лица сползает.
Мы едем дальше, по главной дороге через западную часть города, мимо развалин первых тюрем, которые «Ответ» спалил в результате своей самой крупной диверсии (если не считать сегодняшнего удара). Здесь я был всего раз, когда бежал на площадь с раненой Виолой на руках: нес ее из последних сил, нес навстречу надежде и спасению, но нашел только человека, который сейчас скачет рядом со мной, который убил тысячу спэклов, чтобы развязать эту войну, который пытал Виолу, который убил родного сына…
– Разве сейчас ты предпочел бы видеть на моем месте другого человека? – спрашивает мэр. – Разве я не гожусь для войны?
Чудовище, думаю я, вспоминая слова Бена: «Война превращает людей в чудовищ».
– Неправда, – возражает мэр. – Прежде всего она делает из нас мужчин. Без войны мы только дети.
Очередной трубный рев чуть не сносит нам головы. Некоторые солдаты сбиваются с шага.
Мы поднимаем глаза к подножию холма. Туда сейчас стеклось больше всего факелов: спэки собирают силы, чтобы дать нам отпор.
– Ты готов повзрослеть, Тодд? – спрашивает мэр.
[Виола]БУМ!
Очередной взрыв гремит прямо впереди, совсем близко, и над кронами деревьев взлетают дымящиеся щепки. От страха я забываю о сломанных лодыжках и пытаюсь пришпорить Желудя, но тут же сгибаюсь пополам от боли. Повязки Ли (он до сих пор на юге, ищет «Ответ» там, где его нет, пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо) хорошо фиксируют ноги, но все же это не гипс. Боль пронзает все мое тело, вплоть до железного клейма, рука под которым снова начинает пульсировать. Я закатываю рукав. Кожа вокруг железа красная и горячая, а сама полоска все так же прочна и ничему не поддается: ее не снять и не отрезать, теперь я 1391-я до конца своих дней.
Такую цену мне пришлось заплатить.
Чтобы найти его.
– И теперь мы сделаем все, чтобы эта плата не оказалась напрасной, – говорю я Желудю, который ласково называет меня Жеребенком и мчится дальше.
Воздух наполняется дымом, впереди показываются огни. Люди вокруг так же бегают в разные стороны, но здесь, на окраине города, их гораздо меньше.
Если госпожа Койл и «Ответ» ударили с востока, от министерства Вопросов, то они уже давно прошли мимо холма, на котором когда-то стояла радиобашня. Там наверняка и приземлился корабль. А госпожа Койл развернулась и на какой-нибудь небольшой быстрой двуколке помчалась им навстречу. Но кто тогда остался за главного?
Желудь несется вперед, дорога поворачивает…
БУМ!
Впереди вспыхивает свет, и еще одно общежитие взлетает на воздух, в ослепительном пламени на секунду мелькает отражение дороги.
И тут я их вижу.
«Ответ».
Мужчины и женщины шагают рядами друг за другом; у кого на груди, у кого прямо на лицах намалевана синяя «О».
И все с винтовками наготове…
А сзади едут телеги с взрывчаткой…
И хотя многих я узнаю даже издалека (госпожу Лоусон, Магнуса, госпожу Надари), они все мне как чужие – такие у них ожесточенные, суровые, сосредоточенные лица, такие напуганные, но храбрые и решительные глаза… Я невольно останавливаю Желудя – я боюсь ехать дальше.
Вспышка света затухает, и они снова скрываются в темноте.
Вперед? – спрашивает Желудь.
Я немного медлю, гадая, как они меня встретят. И станут ли вообще разбираться, кто это к ним скачет, – может, от греха подальше сразу пальнут по мне из всех ружей?
– Выбора нет, – говорю я.
И когда Желудь уже хочет пуститься вскачь…
– Виола? – доносится из темноты.
[Тодд]Мы подходим к большому чистому полю: справа от нас ревет река, а впереди виднеются бурлящая стена водопада и зигзаг дороги. Армия с ревом входит на поле – капитан Хаммар во главе, – и, хотя я был здесь всего однажды, я отлично помню, что раньше тут стояли дома и деревья. Видимо, мэр заранее расчистил это место, чтобы сделать из него поле боя…
Прямо как знал…
Думать об этом мне некогда, потому что мистер Хаммар уже орет: «СТОЙ!», и солдаты начинают останавливаться, выстраиваясь в боевом порядке. Все мы смотрим вперед…
И вот они…
Первые отряды армии спэклов…
Высыпают на поле – сперва дюжина, потом две, десять, – льются с холма, точно река белой крови. В руках у них факелы, луки, стрелы и какие-то странные белые палки. Пехота толпится вокруг огромных белых зверей: они похожи на волов, но гораздо выше и шире, а из морды торчит массивный рог. Звери эти закованы в тяжелую броню – с виду глиняную, – и на многих спэклах точно такая же. Под глиной прячется тонкая белая кожа…
Очередной трубный рев чуть не рвет мне барабанные перепонки, и вот я вижу сам рог: он приделан к спинам двух рогатых тварей, и в него дует тот огромный спэкл…
И… боже…
Ох господи…
Их Шум…
Он скатывается с горы, сам по себе похожий на страшное оружие, точно пена на гребне огромной волны. Он летит прямо на нас… страшные картинки… наших солдат рвет на кусочки… вокруг творятся неописуемые ужасы и мерзости…
Мы не останемся в долгу: головы спэклов летят с тонких белых плеч, пули разрывают на части белые тела, всюду кровь и смерть без конца, без конца, без конца…
– Не отвлекайся, Тодд, – говорит мэр. – Или война унесет твою жизнь. А мне так любопытно узнать, каким мужчиной ты станешь.
– СТРОЙСЯ! – доносится крик мистера Хаммара, и армия тотчас начинает выстраиваться в нужном порядке. – ПЕРВАЯ ЛИНИЯ, ГОТОВЬСЬ! –