Тягучие мысли, словно густой сироп, вяло плескались в ноющей голове. Переменчивое время остановилось, но только для меня одного. Где-то вдали слышался вой голодных шакалов, дерущихся друг с другом из-за очередного куска. И зачем только надрываются, вокруг ведь полно тел с прошедшей битвы? Хватит всем, если только место побоища не решила навестить стая в пару сотен голов. Двигаться никакого желания не возникало. Ведь Она мертва.

Серая хмарь затянула небо, не оставив солону ни единого просвета. Периодически из туч ниспадали вниз небольшие дымные смерчи. Штог набирал обороты, и скоро его фронт достигнет поверхности. Забавно будет окончить свой путь при таком редком природном явлении.

Мне говорили о том, что это тяжело, но даже в самых пессимистичных прогнозах я и представить себе не мог подобного. Будто смысл жизни потерян навсегда. Та путеводная нить, что вела меня с самого детства, что всегда была рядом со мной. Ругала, хвалила, награждала, наказывала. Один из шакалов подобрался ближе и с утробным рычанием схватил Геста за ногу. Попытался оттащить в сторону, но ничего не вышло. Худой дикой собаке просто не под силу было сдвинуть здоровяка Геста. Неожиданно собрату пришел на помощь второй шакал. И хотя они злобно рычали друг на друга, кое-как вдвоем поволокли тело солдата в сторону зарослей. Я хотел было пошевелить рукой, но… Какой смысл? Ради чего мне бороться? Неужели остальные проходят через подобное?

…На идеально ровно подстриженной лужайке стоял небольшой уютный стол, заполненный снедью и графинами с напитками. Приборы и посуда сверкали на солоне, пуская повсюду блики голубого света. Я первый раз присутствовал на подобном мероприятии, поэтому очень волновался. Вокруг столика стояли несколько молодых мужчин – телохранители и лакеи, готовые в любую секунду отразить нападение на Хозяйку или поднести требуемое блюдо. Покосившись налево, я разглядел четверых мальчишек примерно моего возраста – лет по семь. Мы стояли в одну шеренгу с самыми серьезными лицами, на какие были способны. Однако неподвижность утомляет сильнее, чем самая жесткая тренировка. Хорошо этим мальчишкам – принесли Клятвы и можно расслабиться. Я немного завидовал им. Они обучались в младшей ветви – их посвящали во все секреты семьи с рождения. Я же трудился в побочной ветви, кем-то вроде помощника или подопытного для разных работ. Мою память чистили неоднократно, отчего часто болела голова. Единственное, что я узнал – это плохое отношение ко мне, как не оправдавшему надежд. Я с чем-то не справился, разочаровал.

За праздничным столиком сидела немолодая представительная женщина вместе с двумя нарядными девочками моего возраста. Хозяйка Виллаха с дочками. Или леди, поскольку она не давала никому Клятв и имеет больше десятка слуг. Леди Виллаха. А дочки ее – пока что лоты. Это значит, что они не давали и не принимали никаких Клятв. Свободные.

– Сегодня вам исполняется по семь лет, и по традиции вы должны получить ваших первых слуг. Эти пять юношей с сильным даром были приобретены семьей сразу после вашего рождения, чтобы стать вам в будущем поддержкой и опорой. Их воспитывали в нашей младшей ветви… О чем вам наверняка прекрасно известно.

Девочки хитро улыбнулись.

– Вы можете выбрать любого из них. Помните, чему вас учили по обращению со слугами.

– Да, госпожа.

– Лаха, нечего строить глазки. В этот раз выбирать первой будет твоя сестра.

– Спасибо, госпожа, – девочка с черными волосами победно глянула на сестру и выпалила: – Я выбираю Люста!

– Что же повлияло на твое решение, Вил? – поинтересовалась Хозяйка.

– Ну-у, я видела, как он тренируется. А учитель из младшей ветви сказал, что он самый способный. К тому же он по росту выше остальных.

– Твое право. Стежан, «освободи» Люста.

– Да, леди, – склонился один из телохранителей, который и являлся Хозяином младшей ветви. – Люст, я освобождаю тебя от Клятвы.

Я скосил глаза на парня сбоку, но не ощутил магии совершенно. Говорят, когда тебя «отпускают», то чувства непередаваемые. На лице Люста промелькнуло немного удивленное выражение.

– Ну, что застыл? – нетерпеливо поторопила черноволосая Вил.

Люст быстро опустился на одно колено и торжественно произнес известную всем каноническую фразу:

– Клянусь своей жизнью служить тебе, пока смерть не разлучит нас.

– Я принимаю твою Клятву.

Я заметил, как на секунду Вил распахнула глаза, однако быстро взяла себя в руки. Интересно, каково это, приносить Клятву? Или принимать? Лаха же скорчила недовольную гримаску. Похоже, обе близняшки хотели получить именно Люста в качестве своего первого слуги. Лаха очень похожа на сестру, разве что цвет волос светлее.

– А кто тот мальчик, справа? Я его раньше не видела.

– Его зовут Хиири. По определенным причинам он подходил для одного дела в нашей побочной ветви, поэтому редко появлялся в столичной резиденции.

– Значит, он сильный?

Виллаха-старшая улыбнулась и ответила нейтрально:

– Все они имеют сильный дар и со временем станут очень полезными слугами.

– Если я приму его, можно сменить имя? Мне не нравится Хиири. Гром звучит лучше.

– Имя останется с ним надолго. В будущем ты можешь пожалеть о таком опрометчивом поступке. Ты помнишь урок о разделении личного и семейного?

– Да, госпожа.

– К чему относится имя слуги?

– К личному.

– Верно. Ты не должна влезать в личное пространство слуги, поскольку это может привести к негативным последствиям. Никакой необходимости для семьи в смене его имени нет. Вот если бы его звали Крысоед…

Лаха хихикнула.

– Я поняла, госпожа. Я выбираю Хиири. Освободите его.

– Прошу прощения, госпожа. Я пока не давал Клятвы, – рискнул я подать голос и опустился на колено. – Клянусь…

– Постой! – перебила меня Лаха. – Я хочу поговорить с ним, раз его не связывает Клятва.

– Пожалуйста, – махнула рукой Виллаха-старшая и вернулась к чаепитию.

Девочка в ярком голубом платье бесцеремонно схватила меня за руку и отвела в сторону.

– Хиири, я хотела спросить твое мнение. Наверное, это глупо, но для меня это важно, понимаешь? Я не хочу принуждать. Будет лучше, если ты согласишься по своей воле. Ты ведь наверняка знаешь, что только одна из нас с сестрой станет истинной наследницей семьи Виллаха. Поэтому мы во всем соперничаем. Пусть мама ничего такого не говорила, даже дураку ясно, что семью получит только одна из нас. Мы с Вил обе одаренные, причем почти одинаково. Но учителя хвалят ее чаще, чем меня. А ведь я так стараюсь, – глаза Лахи заблестели. – Я очень боюсь, что мать выберет ее, а от меня… просто избавится или сделает игрушкой сестры. Пожалуйста, помоги мне искренне. Я обещаю, что буду заботиться о тебе.

Проникновенная речь маленькой девочки тронула меня, хотя я плохо себе представлял, чем могу помочь. Я ведь в любом случае дам Клятву. В то же время было