– Ууу-ф-ф-ф! – выдохнул Фадеев.
Тут же зазвонил мобильный телефон, а вслед за ним и второй, лежащий рядом на столе. Они наперебой выдавали последние хиты Шлица, который заказал их и уже выкупил у Тима Баланда для стремительно взлетающего по звездной лестнице Клима Чука, недавнего приобретения Иосифа. Дослушав до конца один куплет мелодии, Фадеев сбросил звонок с первой и взял вторую трубку:
– Алло?
– Митя? Митя! Это Виктория. Срочно приезжай!
Фадеев недовольно насупился. Ему предстояло еще сосчитать две коробки денег.
– Виктория Станиславовна, я не могу-у-у… – затянул он.
Но Медянская его тут же оборвала:
– Брось все и приезжай немедленно!
Митя насторожился. Таких глухих и одновременно жестких ноток в ее голосе он никогда не слышал.
– Что-то не так? Что-то случилось? А?
– Случилось. Иосифа больше нет.
– В смысле? Он уехал? Ушел, что ли, от вас?
Фадеев пытался представить объяснения словам Медянской. Если неожиданно уехал, то это бывало и раньше. Увлечется какой-нибудь новой певичкой – и в загул. Если же ушел от Медянской совсем, то и это давно ожидалось. Их отношения в последний год совсем разладились. Но неприятный холодок уже начал сжимать его сердце. Истинный смысл фразы «больше нет» на подсознательном уровне постепенно сковал существо генерального директора всех основных музыкальных проектов Шлица. Предательски дрогнула рука, и вновь затрезвонил второй телефон.
– Митя. Его убили… – В голосе Медянской слышались усталость, отчаяние и боль. – Я тебя прошу приехать. И еще… – она замялась.
Фадеев напрягся и вновь сбросил звонок другого надрывавшегося телефона:
– Что?
– Привези деньги. Они понадобятся, видимо… – вымолвила с трудом Медянская.
– Да-да, конечно, Виктория Станиславовна. Я скоро буду.
– Хорошо, жду тебя, Митя.
Медянская отключилась, а Фадеев вытер испарину со лба. Свершилось то, чего боялись все, кто работал со Шлицем последние годы. Потому что именно в последние лет шесть-семь он нажил таких врагов, только от имен которых у большинства в сфере шоу-бизнеса подкашивались ноги и надолго пропадал аппетит. Митя ошалело оглядел коробки с деньгами, мигающую счетную машину и газировку, которая из последних сил выпускала пузырьки на свободу.
– И что теперь делать?
Он снова протер потеющий лоб и с силой пнул еще не разобранные коробки с наличностью. Одна из них завалилась на бок, и из нее словно водопад высыпались разноцветные деньги. Это были и доллары, и рубли, и евро, и даже английские фунты. Весь урожай от месячного «чеса» по корпоративным вечеринкам и клубам многочисленной артистической и музыкальной команды ныне покойного Иосифа Шлица. Митя Фадеев завороженно смотрел на деньги и мучительно пытался осмыслить все сказанное Медянской и представить себе жизнь без Великого и Ужасного Продюсера. Что-то подсказывало Мите, что проблемы начнут сыпаться одна за другой.
– А с другой стороны…
С другой стороны, в отсутствие Главного Человека в их совместном бизнесе, где Фадееву была отведена одна из ключевых, но все же строго подчиненных ролей, он мог некоторое время почувствовать себя хозяином. Он еще раз пнул денежные коробки так, что они завалились под письменный стол. Митя довольно потер ладоши и сказал шепотом, но вслух:
– Если что, скажу: «Завалились». И это будет чистая правда! – Он нервно хохотнул, вскочил из-за стола и отсчитал три упакованные пачки долларов по десять тысяч. Подержал их в руке, как бы взвешивая, хитро прищурился и спросил сам себя: – Хм! А если сказать, что не успел собрать? – Он задумался и отложил одну пачку обратно на стол. Попробовал оставшиеся две на вес и рассмеялся: – И что, Хозяйка Медной Горы поймет, что ее надули?
Надо сказать, что такое прозвище Виктория Станиславовна вполне заслуженно получила по нескольким причинам. Во-первых, из-за фамилии, которую не меняла ни в первом, ни во втором браке. Во-вторых, из-за характера. В-третьих, ее отец Станислав Медянский, обрусевший поляк, сбежавший из Союза в Израиль, владел акциями крупнейших медных копей на Земле обетованной, но благополучно спустил их незадолго до смерти, пристрастившись к азартным играм. И хотя Медянская не получила в наследство отцовских активов, прозвище все же осталось.
Фадеев нахлобучил валявшуюся на столе бейсболку. Две пачки по десять тысяч запихал в карманы и развел освободившимися руками, репетируя встречу со вдовой:
– Да! Так. Только двадцатка. А остальное? Остальное… не успел собрать, вот и все, – и добавил в сторону: – Пусть проверяет Хозяйка Медной Горы.
Люди
Постепенно квартира наполнялась людьми. Подъехали две давно позабытые школьные подруги Виктории. Она не общалась с ними лет пять, но машинально набрала их телефоны по очереди и сообщила о гибели мужа, – видимо, от бессилия, отчаяния и страха перед непонятным будущим. Подруги тут же откликнулись, так как относились к Виктории всегда хорошо и радовались ее и последнего мужа успехам искренне, лишь потому, что совсем не занимались шоу-бизнесом и были далеки от этой сложной стихии. Они тут же занялись приготовлением к похоронам и поначалу тщетно пытались выяснить у Виктории, был ли Иосиф Шлиц верующим. И если да, то каким? Правоверным иудеем или же православным христианином? Хотя не исключались и другие варианты. Эти сведения были необходимы, чтобы решить вопрос с отпеванием и памятником. Но выяснить, что в итоге изображать на надгробной табличке: крест или звезду Давида – так и не удавалось. Так они тихонько и спорили, пока не появился Иван Бессараб. Он внес еще большую неразбериху. Будучи цыганом по крови и космополитом по рождению, он тут же продемонстрировал свой нательный талисман в виде звездно-полумесячного креста. Такие часто можно увидеть у представителей его нации.
– Пусть над Иосифом горят и сияют все святыни, – пафосно заключил он и тут же принялся успокаивать Медянскую: – Витошенька, дорогая, я тебе клянусь! Я этого… этих извергов, нелюдей, вражин проклятых из-под земли! Со дна морского, из космоса! Достану! В порошок… в крошку порублю.
Иван, пытаясь приободрить Медянскую, принялся гладить ее по волосам, но она отстранилась и убрала от себя его огромную ладонь-лопату. Бессараб же, нисколько не смущаясь, продолжал бубнить какие-то угрозы в адрес убийц, снова и снова пытаясь то обнять вдову, то погладить по голове.
Появлялись один за другим коллеги Иосифа. Композитор Алексеев пришел с огромным букетом красных гвоздик и долго топтался в коридоре, поглаживая свои пушистые усы. Приехали сразу три поэта-песенника, чьи произведения вот уже лет семь выкупал Иосиф, стабильно поставляя на отечественный шоу-рынок хит за хитом. Именно их творчеству все мы были обязаны бессмертными песнями о «Белокрылой каравелле», «Бордовой девятке», «Старшем лейтенанте», «Портрете на стене» и прочей «нетленкой». Потоптавшись в прихожей, они расселись по креслам и диванам, и сразу за ними потянулись лучшие певцы современной эстрады, звезды, зажженные Иосифом Шлицем: Айя Кисс, Клим Чук, группы «Тротил», «Вице-президент»