— И что интересного пишут? — поинтересовалась Лия, понятное дело, вовсе не содержимым задачника.
Лев опустил журнал и с готовностью произнёс:
— По одной из теорий наш Эпицентр пусть и крупнейший, но при этом тоже вторичный источник. Существует немало свидетельств, что некая неизвестная пока аномалия расположена где-то в глубинах Чёрного континента. По теоретическим выкладкам её радиус вполне может превысить тринадцать километров, а это значит…
Я едва удержался от страдальческого вздоха. Лёва вечно увлекался самыми невероятными теориями о природе сверхэнергии, практиковал медитации и занимался не боксом или даже джиу-джитсу, а куда более экзотическими боевыми, как он называл их, искусствами наших юго-восточных соседей. Вот и сейчас, усевшись на любимого конька, он собрался выдать на-гора кучу не слишком-то интересной информации, а просто уткнуться в книгу и не обращать внимания на эту болтовню было бы по меньшей мере невежливо.
Спасла ситуацию, пусть и не желая того, Лия.
— Подожди-подожди! — попросила девушка, достала из кармашка зелёного платьица носовой платок, уткнулась в него и в стремительном темпе пулемётной очереди четырежды чихнула. — Простите…
Ну а дальше вернулся от газетного киоска Аркадий.
— Свежая пресса! — объявил он и протянул Инге утренний выпуск «Февральского марша».
Та мельком глянула на заголовок передовицы и зашуршала листами желтоватой бумаги, выискивая статью, посвящённую результатам выборов в парламент.
«Правящая коалиция устояла!» — бросилась в глаза крупная надпись, и неуютно засосало под ложечкой.
— «Социал-демократы выиграли войну, но проиграли генеральное сражение. Увеличив собственное присутствие в нижней палате, они не сумели сформировать социалистическое правительство большинства и будут вынуждены продлить сотрудничество с центристами как минимум до конца следующего года», — начала вслух читать Инга. — «Сокрушительное поражение на выборах потерпел «Рабочий союз», серьёзно потеснённый впервые прошедшим в парламент «Правым легионом». Также не лучшим образом обстоят дела у лево-центристской партии «Земля и Воля», в то время как консервативному «Земельному собору», представляющему интересы помещиков и крупных землевладельцев, удалось некоторым образом усилить свои позиции»…
— Ну ещё бы «Рабочий союз» не пролетел! — раздражённо фыркнул Аркадий. — После того как центристы протащили новый закон о стачках и добились запрета независимых трудовых советов ничего другого и ждать не стоило! Профсоюзы у капиталистов с рук едят, вот народ и потянулся, кто к «псам», а кто к «легионерам». А наших агитаторов и те, и другие гоняли!
Я досадливо поморщился. Никаких приятных воспоминаний агитация в рабочих кварталах лично у меня не оставила. И сторонники радикальных пролетарских советов — «псы», и «легионеры» — их набирающие силу оппоненты из противоположного лагеря полагали, будто лучше других смогут защитить интересы простых рабочих, и потому не только вели настоящие уличные сражения друг с другом, но и не упускали случая надавать тумаков агитаторам республиканской социал-демократической партии, молодёжным крылом которой и выступал февральский союз. С учётом того, что против молодчиков в синих рубахах «Правого легиона» мы с псами действовали сообща, а против самих псов обычно объединялись с центристами-скаутами, оставалось лишь удивляться, как за всю предвыборную кампанию я умудрился обойтись подбитым глазом и расквашенным носом.
— Ничего страшного не произошло! — ободрила нас Инга. — К следующим выборам подготовимся лучше, только и всего. Возможно, и вовсе ни с кем в коалицию вступать не придётся!
Прозвучавшая в этих словах уверенность приятным холодком отозвалась меж лопаток, но долго воодушевление не продлилось. Просто Аркаша вдруг встрепенулся и сделал стойку, будто обнаружившая дичь ищейка.
— Реваншисты! — негромко сказал он. — Взгреем?
Я проследил за его взглядом и обнаружил у фонтанчика с питьевой водой парочку ребят в одинаковых чёрных рубахах с серебряными значками-орлами, но не раскоронованными — республиканскими, а старорежимными, при скипетре и державе.
Отговаривать товарища от драки я и не подумал, отложил книгу, накрыл её фуражкой. Никогда не любил махать кулаками и с превеликим удовольствием вернулся бы к чтению, но со сторонниками реставрации монархии у меня были личные счёты, выходившие далеко за рамки политических разногласий. Семейные, можно даже сказать, — в революцию погиб дед, а несколькими годами позже саботаж на железной дороге привёл к крушению поезда, на котором ехал старший брат отца. И пусть я не знал ни того, ни другого, да и эти молодчики не имели к тем делам никакого касательства, но кровь — не вода.
Я поднялся с лавочки, но ещё, прежде чем успели всполошиться девчонки, нас остановил Лев.
— Не дурите! Заберут в участок, пропустите поезд и тогда точно на инициацию опоздаете.
Аргумент рассудительного товарища заставил меня опуститься обратно на лавочку, а вот Аркаше он убедительным не показался.
— Инициация? Тоже мне — большое дело! Будущее за техникой, а все эти сверхэнергии — ничто по сравнению с прогрессом!
Лия запрокинула голову и с прищуром посмотрела на него снизу вверх.
— Почему тогда не отказался?
Аркадий лишь повёл мощными плечами и промолчал, тогда девушка обратила своё внимание на меня.
— А ты, Пётр?
Я снял очки и, выгадывая время на раздумье, принялся протирать стёкла кусочком замши.
— За компанию, — озвучил в итоге лишь третью по значимости причину, поскольку первая была слишком личной, а вторая насквозь меркантильной, и развёл руками. — А что? Сами же на собрании ячейки твердили, будто мне требуется активней врастать в социум!
— Твердили, — кивнула Инга и откинула упавшую на глаза короткую прядь русых волос. — Но в первую очередь инициация позволит раскрыть внутренние ресурсы организма! Мы передовой отряд всего прогрессивного человечества и не можем позволить себе упустить возможность стать сильнее! Только сильные люди способны изменить мир к лучшему! Нам нужны новые знания и та власть, которую даёт Эпицентр!
Произнося эту речь, девушка поднялась с лавочки, и я даже засмотрелся на неё, до того меня проняло. Не слова проняли — всё это прекрасно понимал и сам, — но ощущавшиеся едва ли не физическими толчками эмоции. А уж выглядела сейчас Инга так, что пришлось заложить ногу на ногу.
— Мне другое непонятно, — сказал Лев, нарушив своим возгласом странное наваждение, сердце сразу забилось ровнее. — Посмотрите кругом — тут никто особо друг друга не знает. И в поезде было точно так же. Да что там далеко ходить! Из всего города отобрали двенадцать человек. — Он развёл руками. — Да не смотрите вы на меня так, я специально узнавал! Вот и получается, что почти половина от этого количества — наша ячейка! Однозначное нарушение нормального распределения статистической выборки!
— Да просто мы уже прошли предварительный отбор! В ячейку кого попало не возьмут! — беспечно отмахнулся Аркаша и хитро прищурился. — Меня другая диспропорция беспокоит: девушек в два раза меньше юношей! — Под пристальными взглядами Инги и Лии наш товарищ несколько даже смутился и сдвинул панаму на затылок. — Я это к чему: на собрании перед