Обычно дар проявляется в детском возрасте, начиная с трёх лет. Как только у ребёнка глаза окрашиваются золотом, его забирают из семьи и увозят в Академию Игр, где он получает свою первую колоду колдовских карт, после чего тамошние наставники начинают его обучение.
Тех, кому посчастливилось закончить Академию Игр, и вернуться в большой мир (некоторые проводят в качестве ученика всю свою жизнь, стареют, а затем умирают в стенах Академии) принято называть Игроками, а само использование магических карт – Игрой. Ирония заключается в том, что в уже упомянутые древние времена карты использовались исключительно для азартных игр.
С появлением в мире колдовских карт, как единственного источника и проводника волшебства, использование магии действительно стало похоже на азартную игру. Ведь каждая Игра, даже если это безобидное заклинание по очищению неба от туч, может обернуться не только смертью самого Игрока, но и погубить всех окружающих, кому в этот момент не посчастливится оказаться рядом с незадачливым обладателем магического дара…
Между тем, я всё ещё стою перед дверью небольшого постоялого двора, так и не решившись постучать. Неожиданно за дверью слышится какое-то движение, и я поспешно отпускаю дверное кольцо, отступая на шаг назад.
Как раз вовремя.
Дверь распахивается, причем так резко, что не отойди я от неё, точно получил бы по лбу. На пороге возникает стройная невысокая женщина; она почти на голову ниже меня. На вид ей чуть больше тридцати лет, и она кажется мне очень симпатичной. Общее впечатление не портят даже растрепавшиеся волосы, глубокие синяки под глазами, и простое серое платье, достающее почти до пят и старательно скрывающее фигуру и грациозный стан дамы. Впрочем, оно явно не справляется со своей задачей.
– О, милорд Игрок! – девушка, отворившая дверь, склоняется в низком поклоне, чем мгновенно приводит меня в замешательство. – Вы все же прибыли! – добавляет она.
– Я не лорд, – неуверенно отвечаю я.
И действительно, какой же из меня лорд? У меня нет ни земель, ни замка или хотя бы поместья, не говоря уже о подданных и слугах.
Я тут же замечаю смущение на лице собеседницы. Хорошо хоть тон сказанного мной не был возмущенным или раздражительным.
– Простите, если я вас обидела, – осторожно произносит молодая женщина, – но в наших землях принято обращаться к любому Игроку не иначе как «милорд». Таков королевский указ.
И, верно, в Академии наставники говорили то же самое.
– Никаких обид, – заверяю я.
– Ох, что же я держу вас на пороге! – моя собеседница всплескивает руками. – Прошу вас, милорд, входите, – она отступает внутрь помещения, позволяя мне войти.
Я не заставляю просить себя дважды. Захожу внутрь постоялого двора, и моя собеседница закрывает за нами дверь.
Мы оказываемся в небольшом квадратном зале. Здесь чья-то умелая рука успешно совместила гардеробную, или как принято говорить в сельской местности – сени, столовую, и скромную кухоньку, в которой к тому же расположился ещё и стеллаж со спиртным.
Вдоль одной стены стоит ряд железных вешалок на длинных подставках, имеющих множество различных завитушек причудливой формы. Они напоминают канделябры, которых было предостаточно в Академии Игр. Всего вешалок насчитываю пять штук. Сейчас заняты лишь две из них. На одной висит добротное пальто с меховой подкладкой. Не совсем подходящая одежда для ранней осени. На второй – изящный женский кожаный плащ. Эта вещь определённо из числа дешёвых, ведь на одежде видны многочисленные трещины и надломы, совсем не характерные для дорогого качественного материала.
По другую сторону от вешалок располагается небольшая, но оборудованная с любовью, кухня. Здесь ясно чувствуется рука женщины, чему свидетельствует идеальная чистота и порядок.
Рядом со стойкой, почти такой же, как в тавернах, на стене расположен деревянный стеллаж со спиртными напитками. В специальных выемках покоятся стеклянные бутылки и глиняные кувшины. Внутри прозрачного стекла виднеются разноцветные жидкости, которыми заполнены бутылки. Жёлтые, красные, розовые и даже чёрные. Общее количество спиртного не так велико, как в питейных заведениях, но богатый выбор всё-таки поражает. Хотя должен признать, что для меня это не играет большой роли. Я не ярый противник горячительных напитков, совсем нет. Но познания мои в этой области так скудны, что я едва смогу отличить вино от пива.
В центре комнаты находится маленькая столовая. Всего три небольших круглых столика и по два высоких табурета рядом с ними. На каждом из них стоит небольшой кувшин, в который воткнут скромный букетик из нескольких цветов. И тут моих знаний не достаточно, чтобы определить, что это за цветы. У них белые лепестки, плоские и острые, как наконечник стрелы, а сердцевина пушистая насыщенного жёлтого цвета.
Выглядит неплохо!
В комнате имеются две двери. Одна слева, рядом с вешалками. «За ней находятся комнаты для гостей», – понимаю я. Вторая расположена возле кухни и ведёт, судя по всему, в личные помещения владельцев заведения.
– Пройдемте к хозяину двора? – предлагаю я.
– Хозяйка я, – скромно отвечает молодая женщина. – Болен мой муж.
– Тогда пройдемте к вашему мужу, – поправляюсь я.
Моя собеседница кивает и направляется к той двери, что находится справа от нас. Я следую за ней.
Отворив дверь, она ведет меня по широкому коридору. Проход слабо освещён всего несколькими зажжёнными свечами, вдетыми в металлические кольца. Мы минуем несколько дверей и заходим в последнюю. Переступив порог, я замираю на месте, чтобы осмотреться.
В небольшой комнатке царит тёплый домашний уют. Здесь есть всё необходимое для быта, расставленное по своим местам, и при этом в каждой вещи чувствуется теплота человека, отвечающего за благосостояние этого помещения. Например, изумительная ручная вышивка на ковре, которым застелен пол, или небольшие ленточки ткани и кусочки сухофруктов, ставшие изящным украшением для простой книжной полки.
Впрочем, впечатление от обстановки портит плохое освещение. Несмотря на то, что остатки дневного света ещё могут проникать в комнату, окно завешено тёмными занавесками, поверх которых женщина повесила ещё и лоскут чёрной материи. Единственный источник света в комнате – это четыре короткие свечи в глубоких плошках, расставленные по углам комнаты.
Но это не идёт в сравнение с видом умирающего человека. Мужчина лежит на кровати, а его тело по шею скрывают несколько одеял.
– Лекарь сказал, что мужу вреден яркий свет, – поясняет жена больного, проследив за моим взглядом. – Надеюсь, вам это не помешает, милорд?
– Для успешной Игры свет не нужен, – тихо отвечаю я, присаживаясь на край постели.
Человек выглядит просто ужасно. Большую часть лица покрывают красные воспалённые наросты. Мужчина дышит тяжело и прерывисто, губы шевелятся, словно тот