Небольшой ломтик хлеба пронизывает жидкость мутновато-жёлтого цвета, опускается на самую глубину, а затем вырывается на свободу совершенно невредимый. Разве что промок до основания. Впрочем, его благополучие длится недолго, ведь я тут же откусываю от него добрый кусок.

Прикончив первую порцию нарезанного тонкими прямоугольниками хлеба, я уже хватаюсь за вторую, и вновь макаю его в куриный бульон.

Я сижу в небольшой таверне, которая прилипла к тракту будто пиявка. Двери заведения в открытом состоянии (а они здесь открываются наружу) перекрывают часть дороги. Не спрашивайте меня о том, кому в голову пришло построить здание таким образом. Мне и самому приходит в голову подобный вопрос.

Я восседаю за длинным деревянным столом в гордом одиночестве. Не то, чтобы я был против компании, но вряд ли кто-то, находясь в здравом уме, решит подсесть за один стол к Игроку, не получив от него соответствующего приглашения. К тому же, если и найдётся в таверне такой смельчак, он сможет сесть разве что напротив меня – на занятой мною лавке сушится черный плащ Игрока, занимая собой всё свободное пространство.

Хотя, наверное, именно напротив собеседника обычно и садятся для разговора, верно?

Рядом со мной на столе глубокая миска с куриным бульоном, деревянная ложка, к которой я так и не притронулся, а также нарезанный хлеб – примерно половина буханки, от которой осталось совсем ничего.

Ах да, ещё возле меня стоит пустая кружка, которая недавно полнилась пивом. Отвратным на вкус, надо признать. Пришлось осушить порцию залпом, ведь прикасаться к кружке повторно желание могло уже не возникнуть.

Я искренне надеялся, что проглоченный алкоголь, проникнув внутрь, окутает меня своими хмельными чарами. Увы, этого так и не произошло, и вряд ли уже произойдёт. Может, стоило заказать ещё кружку, несмотря на его вкус?

В какой-то момент трапезы некто неизвестный бесшумно подходит ко мне со спины, и не то толкает, не то хлопает меня по плечу. От неожиданности я разжимаю пальцы, и кусок хлеба падает прямо в бульон.

Я с тоскою смотрю на тонущий ломтик, пока агрессор, по вине которого сейчас гибнет моя еда, занимает место за столом напротив меня. Более того, не дав мне даже осмыслить случившегося, незваный гость протягивает свою вороватую руку и забирает последний кусок хлеба.

Подняв голову, я вижу молодую девушку, которая уже принялась поедать остатки моего кушанья.

– Привет, Саймон! – объявляет она с набитым ртом, при каждом произнесённом слове между её губ проскакивает одна или пара крошек.

– Здравствуй, Кристина, – отвечаю я без особого энтузиазма.

Я хочу добавить, что рад её видеть, но хлеб (мой хлеб!), исчезнувший в ненасытном зеве девушки всего за пару секунд заставляет меня умолкнуть.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я вместо этого, хотя понимаю, насколько глупо прозвучит мой вопрос.

Если Кристина здесь, а не в Академии, значит, она сдала выпускные Игры и получила свою личную колоду колдовских карт.

– Закончила Академию, – отмахивается она от моего вопроса и выразительно смотрит на миску с куриным бульоном, затем переводит взгляд на меня, и вновь возвращает его на еду.

Я вздыхаю (а что ещё мне остается?) и двигаю миску к Кристине.

– Через пару часов после тебя получила колоду, – уточняет она и с улыбкой принимает порцию бульона.

Я намереваюсь передать ей и ложку, но та уже оказывается в её загребущих руках.

Недолго думая, девушка нападает на блюдо, не забыв размять и размешать упавший в него хлеб. Его ожидает та же судьба, что и предшественника – быть съеденным Игроком, который за него не платил, а просто выпросил у коллеги.

На Кристине одет такой же чёрный плащ, как и тот, что сушится возле меня на лавке. Впрочем, каждый выпускник по окончанию Академии Игр получает стандартное одеяние. Это наша отличительная черта, что-то вроде метки, по которой нас сразу же узнают в любом месте. У плащей даже имеется специальный карман для колоды колдовских карт. Да не один, а целых четыре.

На её одежде нет ни капли, хотя за пределами таверны продолжает идти дождь. Значит, она сделала то, на что я не решился – использовала физический щит, чтобы укрыться от потоков воды, проливающихся с небес.

– Поздравляю с дебютной Игрой, – говорю я, пытаясь улыбнуться.

По-моему получилось не очень искренне.

– Спасибо! – она, кажется, даже не замечает, что моё поздравление прозвучало несколько натянуто. – У тебя тоже всё успешно?

– Угу, – киваю я.

– Вот и славно, – улыбается девушка, не в пример мне светло и радостно, отправляя в рот очередную ложку бульона.

Покончив с едой, и не оставив при этом в миске ни капли, Кристина тут же устремляет взгляд на мою кружку.

– Там ничего нет, – признаюсь я, и для убедительности наклоняю её, наглядно демонстрируя отсутствие содержимого.

– Жадина! – вдруг заявляет девушка. – Не мог мне чуточку оставить?

– Я не знал, что ты сегодня закончишь Академию, – после недолгого молчания, отвечаю единственное, что пришло в голову.

– Ладно, обойдусь без спиртного, – отмахивается девушка. – Ты по распределению к кому попал?

– Ни к кому.

– То есть как это? – удивляется Кристина.

– Меня освободили от распределения.

– Вот даже так? А рекомендации какие у тебя?

– Их тоже нет, – признаюсь я.

Некоторое время девушка молчит, обдумывая мои слова.

– Ты же был лучшим на курсе! Да тебя все преподаватели хвалили! Как они могли тебе даже рекомендаций не написать?

Я пожимаю плечами, не зная, что на это ответить.

– А твой куратор это как-то объяснил?

– Сказал, что я неопределённая личность, и должен сам решить, где и как послужить человечеству, используя свои способности.

– Пф! – фыркает Кристина. – Тоже мне неопределенная личность! Тихий, робкий, и вечно хмуришься. Вот и весь ты!

– Спасибо за комплимент, – выдавливаю из себя кислую улыбку.

– Обращайся, – смеётся она, а в её серых глазах пляшут озорные огоньки.

Да, у неё серые глаза. Со временем у Игроков не остаётся и следа от золотого цвета в зрачках. На