Именно такое объяснение, исходящее из иррациональности человека, оказывается наиболее адекватным, учитывая, что оно раскрывает не только причины древнего страха перед менструацией, но заодно и тайну древней же связи женщины с образом Змея и с подземным царством (хтонический мотив) – поскольку змеи живут как в подземных норах, так и в женщинах.
Если говорить о том, как сфера представлений способна влиять на материальный мир и на производственно-экономическую сферу в частности, то никак нельзя обойтись без самого яркого примера в этом плане – США, которые в XX веке стали зачинателями множества новых культурных веяний, впоследствии охвативших весь мир. Известно, что протестанты-пуритане, прибывшие в Северную Америку в XVII веке и ставшие первыми её поселенцами, с неприязнью относились к искусству, вследствие чего на протяжении первых веков истории США практически были его лишены (Tachjian, 1992 – цит. по Гущина, 2014). Для пуритан было характерно отсутствие глубокой традиционной культуры в целом, с собой из Англии они не привезли ни правоведов, ни учёных (Поликарпов, 2011, с. 130), была ими отвергнута и гуманистическая литература.
Ещё позже, по причине войны за независимость от Англии, американские писатели стали руководствоваться общим правилом не имитировать европейские образцы (Кузнецова, Уткин, с. 114). Вплоть до XIX века в изобразительном искусстве преимущественно были распространены натюрморты, портреты и пейзажи, но никаких сюжетных картин (там же, с. 116). "Америке художник не нужен" сокрушался Фолкнер по поводу культуры, построенной на сугубо прагматической философии, ведь художник занимается "только проблемами человеческого духа" (Анастасьев, 1991, с. 414).
Сравнивая испанцев, основавших Мексику, и англичан, основавших США, можно увидеть всю колоссальную разницу в культурах, и это может быть не случайно, если учесть, что испаноамериканская цивилизация сформирована религией и искусством, а англо-американская, по сути, – только трудом и школой (Поликарпов, 2011, с. 131). Несмотря на то, что в Европе книгопечатание получило широкое распространение уже в XVI в., в США оно становится востребованным только двумя столетиями позже (Андерсон, 2016, с. 125). Но при этом, "если Рим дал миру право, Англия – парламент, а Франция – культуру и национальную республику, то современные Соединенные Штаты Америки дали миру научно-технический прогресс и массовую культуру" (Поликарпов, 2011, с. 134).
На вопрос "что породило Америку?" можно ответить, что она – продукт изоляции от европейских истоков не только географически, но и ментально, и исторически (Демоз, 2000, с. 139). Отринутое пуританами искусство во многом отсекло и трансляцию прежней культуры, что, вероятно, среди прочего, в XX веке позволило США стать гегемоном во многих сферах жизни.
Декларация независимости 1776 г. не содержит никаких ссылок ни на Христофора Колумба, ни на отцов-пилигримов; в ней не приводится никаких оснований для превознесения "древности" американского народа, что создаёт "глубокое ощущение того, что происходит радикальный разрыв с прошлым, […] открывшийся разрыв в континууме истории" (Андерсон, 2016, с. 309). Новоявленная американская нация будто осознанно отсекла свою предысторию, начав с чистого листа. В итоге отсутствие богатого исторического и культурного прошлого породило в США массовую культуру: супергерои комиксов были призваны стать собственными олимпийскими богами, которых пуритане оставили по ту сторону Атлантики, а "современное искусство" заменило искусство классическое, которое в США так и не зародилось (Поликарпов, 2011, с. 134). Культура, придуманная сызнова, оказалась настолько простой, что пришлась по вкусу многим народам планеты и стала теснить их исконные, куда более сложные национальные традиции.
Философы подчёркивают, что для скачка в развитии культуры порой необходим разрыв её исторической ткани (Аркадьев, 1991, с. 77). И переселение – это всегда разрыв традиционной непрерывности, "беременный рождением новых культур" (Буровский, 2008, с. 345). Иначе говоря, возможно, США являются примером цивилизации, на начальном этапе частично отринувшей культуру и наследие прошлых эпох, что в некоторых сферах позволило ей вырваться вперёд.
Предложенная ещё Максом Вебером концепция, что именно особая протестантская этика породила феномен США, только к 1950-1960-м годам была в полной мере осмыслена философами и получила признание его мысль, "почему христианство, продолжая определённые образцы древнего иудаизма, дало толчок динамике нововременного капитализма, тогда как цивилизации конфуцианства, буддизма, индуизма и ислама этого не сделали" (Коллинз, 2017). То есть один лишь отказ от одних идей и формулирование новых способен произвести культурную трансформацию самых невероятных масштабов – как духовную, так и материальную.
Обратным примером этого – когда как раз сохранение исходных культурных кодов способствует успеху – оказываются некоторые этнические меньшинства, перебравшиеся в другие страны и на фоне местного большинства добившиеся большего экономического благополучия. Такие примеры демонстрируют китайские общины в Таиланде, Малайзии, Индонезии, на Филиппинах и в США, японцы в Бразилии и в США и евреи – во всех странах проживания (Харрисон, 2002, с. 24). Иначе говоря, это всё один важный вопрос о том, влияет ли культура как система представлений на материальное развитие общества, на его экономику? Для многих ответ здесь прост и очевиден, но, наверное, именно поэтому в своих трудах "Маркс и Энгельс игнорировали понятие культуры" (Клейн, 2018, с. 53), потому что оно переворачивало все их построения с головы на ноги.
Сфера представлений способна