Монссон с секунду рассматривал хозяйку. Потом начал с другой стороны.
– Этот ужин был ведь почти деловой встречей, не так ли?
– Да. Днем у них было заседание, но я в нем не участвовала. Я тогда дома переодевалась. До этого был деловой ленч.
– Вы не знаете, о чем шла речь на заседании?
– О делах, как обычно. О каких – точно не знаю. У Виктора всегда было много всяких идей и планов. Он сам так всегда и говорил: «У меня много идей и планов».
– А из тех, кто во время ужина сидел за столом, вам все знакомы?
– Я с ними встречалась время от времени. Хотя нет, не со всеми. Секретаршу, с которой был Хампус Бруберг, я раньше не видела.
– А с кем из них вы особенно хорошо знакомы?
– Особенно ни с кем.
– И с директором Линдером тоже? Он ведь живет здесь, в Мальмё.
– Иногда встречались на официальных приемах.
– Но частным образом не общались?
– Нет. Только через моего мужа.
Она отвечала монотонно и сидела с совершенно безучастным видом.
– Ваш муж произносил речь, когда в него стреляли. О чем он говорил?
– Я не прислушивалась. Поблагодарил за внимание, за хорошее сотрудничество и прочее. Ведь за столом были только те, кто у него работал. Кроме того, мы собирались на время уехать.
– Уехать?
– Да, отдохнуть на западном побережье. У нас дача в Бохуслене, я совсем забыла о ней сказать. И потом мы должны были ехать в Португалию.
– Значит, ваш муж на какое-то время расставался со своими сотрудниками?
– Вот именно.
– И с вами тоже?
– Что? Нет, я должна была ехать вместе с Виктором. Мы собирались потом поиграть в гольф. В Португалии.
Ее безразличие мешало понять, когда она лгала, когда говорила правду, и своих чувств, если только они у нее были, ничем не проявляла.
Монссон выкарабкался из финского суперкресла и сказал:
– Спасибо, не смею вас больше задерживать.
– Очень мило с вашей стороны.
Она проводила его до ворот. Он не решился обернуться и еще раз взглянуть на этот злосчастный дом. Они обменялись рукопожатием. Ему показалось, что она держала свою руку как-то необычно, но только уже садясь в машину, Монссон сообразил: она ожидала, что он ей поцелует руку. У нее была узкая ладонь, длинные, тонкие пальцы.
На улице красного «ягуара» уже не было.
VIII
Мартин Бек спал тяжелым сном без сновидений и проснулся только в пять минут десятого.
Когда он стоял под душем, зазвонил телефон. Звонил долго, пока Мартин Бек не закрутил кран, завернулся в простыню и подошел к столику.
– Слушаю, – сказал он.
– Это Мальм. Как дела?
Как дела. Вечный вопрос. Мартин Бек наморщил лоб и сказал:
– Пока трудно сказать. Мы только что начали.
– Я звонил тебе в полицию, но там оказался только этот Скакке, – словно жалуясь, сказал Мальм. – А ты что, спал? Ты должен взять преступника немедленно. На меня нажимают и шеф, и министр. А теперь еще и МИД подключился. – Мальм говорил громко и торопливо, явно нервничая, но это за ним всегда водилось. – Поэтому его нужно взять быстро. Немедленно, как я сказал.
– А как это сделать? – спросил Мартин Бек.
Главный инспектор оставил вопрос без ответа, что и следовало ожидать, ибо его знания практической полицейской работы были почти равны нулю. Да и администратором он оказался не ахти каким. Вместо этого он спросил:
– Наш разговор идет через гостиничный коммутатор, наверное?
– Я полагаю, что да.
– Тогда позвони мне по какому-нибудь другому телефону. Я сейчас дома, а не на работе. Звони как можно быстрей.
– Ты зря волнуешься, мы можем спокойно говорить и так, – сказал Бек. – В нашей стране только у полиции есть время подслушивать чужие разговоры.
– Нет, нет, нельзя. То, что я тебе скажу, совершенно конфиденциально и очень важно. Этому делу придается первостепенное значение.
– Почему?
– Вот об этом я тебе и хочу рассказать. Но ты должен позвонить по прямому телефону. Поезжай в полицию или куда-нибудь еще. И быстрее. Я попал в очень щекотливое положение. Один только Бог знает, как бы я хотел не отвечать за это дело.
«Дерьмо трусливое», – про себя сказал Мартин Бек.
– Не слышу. Что ты сказал?
– Ничего. Я скоро позвоню.
Он повесил трубку, вытерся полотенцем и стал неторопливо одеваться. Подождав, пока прошло какое-то время, заказал Стокгольм и набрал номер домашнего телефона Мальма. Тот, должно быть, сидел и ждал звонка, потому что ответил тут же, еще не успел прозвучать до конца первый гудок.
– Слушаю.
– Это Бек.
– Наконец-то. Теперь слушай меня внимательно. Речь пойдет о Пальмгрене и его деятельности.
– Вот уж действительно – ни на минуту раньше, чем нужно.
– Это не моя вина. Я получил эти сведения только вчера.
Слышно было, как он, нервничая, шелестит какой-то бумагой.
– Ну, – сказал наконец Мартин Бек.
– Это не обычное убийство.
– Обычных убийств не бывает.
Ответ, кажется, привел Мальма в замешательство. После короткого раздумья он сказал:
– Да, разумеется, это вообще-то правильно. У меня нет такого опыта работы в этой области, как у тебя.., («Вот уж что верно, то верно», – подумал Мартин Бек.) …поскольку я большей частью занимался решением крупных административных проблем.
– А чем занимался этот Пальмгрен? – нетерпеливо спросил Мартин Бек.
– Бизнесом. Крупным бизнесом. Как ты знаешь, с некоторыми странами у нас очень деликатные отношения.
– С какими, например?
– С Родезией, Южной Африкой, Биафрой, Нигерией, Анголой и Мозамбиком, если называть лишь некоторые. Нашему правительству трудно поддерживать нормальные контакты с этими государствами.
– Ангола и Мозамбик не государства, – произнес Мартин Бек.
– Не придирайся к мелочам. Палъмгрен, во всяком случае, вел дела с этими странами, как и со многими другими. Особенно обширной была его деятельность в Португалии. Хотя официально штаб-квартира Пальмгрена находилась в Мальмё, многие из его самых выгодных сделок делались, очевидно, в Лиссабоне.
– Чем торговал Пальмгрен?
– Оружием, в частности.
– В частности?
– Да. Он занимался практически всем. Ему принадлежало, например, акционерное общество по недвижимому имуществу, он был владельцем множества домов в Стокгольме. Его фирма в Мальмё считается своего рода фасадом, прикрытием, хотя и вполне достопочтенным на вид.
– Значит, он зарабатывал большие деньги?
– Да, это мягко говоря. А сколько, никто не знает.
– А что говорят об этом налоговые власти?
– Мало чего говорят. Но точно ничего не известно. Большинстве предприятий Пальмгрена зарегистрировано в Лихтенштейне, и считают, что основная часть его доходов шла на счета в швейцарских банках. Даже если деньги, заработанные им в Швеции, и учитывались полностью, то