Монссон – рослый, пятидесятилетний, был одет очень легко: рубашка навыпуск, териленовые брюки[1], сандалеты. Достав из нагрудного кармана зубочистку, он разорвал обертку и сунул зубочистку в рот. Пожевал, оценивая ситуацию. Зубочистка была американская и отдавала ментолом, он прихватил ее на пароме, где такого рода вещи держат для пассажиров.
У двери в ресторан стоял констебль, которого звали Элофссон и который, казалось, был обескуражен меньше других. Монссон подошел к нему и спросил:
– А что, собственно, случилось?
– Кажется, в кого-то стреляли.
– Инструкции вы какие-нибудь получили?
– Никаких.
– А Баклунд чем занимается?
– Допрашивает свидетелей.
– Раненый где?
– Наверное, в больнице. – Элофссон чуть покраснел, потом сказал: – По-видимому, «скорая» успела приехать раньше полиции.
Монссон вздохнул и вошел в ресторан.
У стола, заставленного суповыми мисками, блестевшими, как серебро, официанта допрашивал Баклунд, пожилой человек в очках. Заурядной внешности. Каким-то образом ему удалось стать первым помощником инспектора уголовной полиции. Баклунд держал в руках блокнот и, задавая вопросы, старательно все записывал. Монссон подошел поближе, но своего присутствия ничем не выдал.
– И в какое время это случилось?
– Примерно так, полдевятого.
– Примерно?
– Ну да, точно-то я не знаю.
– Другими словами, вы не знаете, сколько было времени?
– Вот именно.
– В высшей степени странно, – произнес Баклунд. – У вас ведь есть часы, не так ли?
– Ну есть.
– А вон там, на стене, тоже висят часы, если не ошибаюсь?
– Да, но… И те и другие идут неверно. Кроме того, я и не думал тогда смотреть на часы.
Баклунда, казалось, ошеломил такой ответ. Отложив блокнот и ручку, он принялся протирать очки. Потом глубоко вздохнул и снова взял блокнот.
– Значит, несмотря на то, что у вас двое часов, вы не знаете, сколько было времени?
– Приблизительно знаю.
– Нам приблизительные ответы ни к чему.
– Да и идут-то эти часы по-разному. Мои спешат, а настенные отстают.
Баклунд сверил часы со своим хронометром.
– Странно, – сказал он и что-то записал.
«Что бы такое он мог записать?» – удивленно подумал Монссон.
– Итак, вы стояли здесь, когда преступник проходил мимо? Вы можете описать его внешность?
– Но ведь я на него и не смотрел.
– Вы не видели преступника? – поразился Баклунд.
– Видел, когда он уже перешагивал подоконник и уходил.
– И как же он выглядел?
– Не знаю. Я стоял далеко от окна, да еще колонна его загораживала.
– Вы хотели сказать, что не можете описать его внешность?
– Не могу.
– Ну, а как он был одет?
– Кажется, в коричневую куртку.
– Кажется?
– Да, я ведь видел-то его только секунду.
– А что еще на нем было, кроме куртки? Брюки, например?
– Брюки были.
– Вы уверены?
– Да, потому что иначе это было бы немножко… Ну странно, что ли. То есть, если бы он был без штанов.
Баклунд писал как одержимый. Монссон повернул во рту зубочистку и тихо сказал:
– Слышь, Баклунд!
Тот сердито обернулся:
– Я веду важный допрос…
Узнав Монссона, он сразу скис.
– А, это ты?..
– Что тут произошло?
– В ресторане застрелили человека, и знаешь кого? Виктора Пальмгрена, – с ударением сказал Баклунд.
– Ах, его… – произнес Монссон. И подумал: «Хорошенькое дело, черт бы его побрал…» А вслух сказал: – Значит, это случилось более часа назад и стрелявший вылез в окно и исчез?
– Да, может быть, и так.
Баклунд, как всегда, сомневался во всем.
– Почему у гостиницы торчат шесть полицейских автомашин?
– Я разрешил оцепить это место.
– Что оцепить? Квартал?
– Место преступления.
– Убери отсюда всех полицейских в форме, – сухо сказал Монссон. – Для гостиницы мало хорошего в том, что в вестибюле и у входа полным-полно констеблей. Кроме того, они наверняка нужны где-нибудь в другом месте. А потом постарайся собрать приметы преступника. Ведь есть свидетели, которые видели больше, чем этот твой официант.
– Мы должны допросить всех, – сказал Баклунд.
– Допросим в свое время. Не держи здесь тех, кто не может сказать ничего важного, только запиши их фамилии и адреса. Баклунд подозрительно посмотрел на него и спросил:
– А ты что собираешься делать?
– Звонить по телефону.
– Куда это?
– В газеты, например. Надо же выяснить, что тут случилось?
– Шутишь все, – неодобрительно сказал Баклунд.
– Вот именно. – Монссон с отсутствующим видом смотрел в зал.
Там уже суетились журналисты и фотографы. Некоторые из них наверняка примчались сюда задолго до того, как явилась полиция, а кое-кто, вполне вероятно, сидел в баре или кафе как раз в момент выстрела.
– Но система требует… – начал Баклунд.
В этот момент в ресторан влетел Бенни Скакке. В свои тридцать лет он был помощником инспектора. Прежде он работал в Стокгольме в комиссии по особо опасным преступлениям, но ушел оттуда после какой-то сомнительной операции, которая чуть не кончилась бедой для одного из его начальников. Надежный и добросовестный, немножко наивный, Бенни нравился Монссону.
– Можешь взять себе в помощь Скакке, – сказал он.
– Стокгольмец, – с сомнением произнес Баклунд.
– Вот именно. И не забудь насчет примет. Это сейчас самое важное.
Монссон сунул изжеванную зубочистку в пепельницу и вышел в вестибюль к телефону.
Он быстро позвонил по пяти номерам, потом тяжело вздохнул и направился в бар.
– Бог мой, кого я вижу! – обрадовался бармен.
– Привет, – сказал Монссон, усаживаясь у стойки.
– Что будем сегодня пить? Или как всегда?
– Нет, только сок. Мне нужно подумать.
«Начало такое, что хуже некуда», – думал Монссон. Во-первых, Пальмгрен – фигура очень известная и значительная. Почему – сказать, конечно, трудно. Несомненно только одно: у него куча денег, он по меньшей мере миллионер. То, что в него стреляли в одном из лучших ресторанов, тоже не улучшает дело. Этот случай наверняка привлечет особое внимание. Сразу же после выстрела служащие гостиницы перенесли Пальмгрена в холл, соорудив ему временное ложе. Одновременно позвонили в полицию и в «скорую помощь». «Скорая» пришла очень быстро, забрала раненого и отвезла в больницу. Полиция же сначала не явилась. А патруль с рацией находился у вокзала, то есть в каких-то двухстах метрах от места преступления! Как это могло случиться? Правда, теперь уже известно как, но такие срывы не прибавят лавров полиции. Сообщение из гостиницы неправильно поняли: решили, что дело не спешное. Поэтому оба патрульных на вокзале устремили все свои помыслы на то, чтобы сцапать безобидного алкоголика. Только потом, когда позвонили еще раз, целое полчище полицейских