В армии всё было всегда просто: сначала ты говоришь, а потом, если не понимают, добавляешь пиздюлей. К сожалению, некоторые не понимали слов и реагировали только на боль. Но Ушастая Котлета относилась к редкому виду, который не понимал ни того, ни другого. И именно с такими было сложнее всего. Бей не бей, а они всё равно нихера не понимают.
И больше всего меня вымораживали именно такие личности, как она. Бесили настолько, что просыпались некоторые кровожадные желания. Просто… просто непробиваемые, которые поступают так, как считают нужным. Таких разве что убивать надо.
Собственно, оракул же сама сказала поступать так, как велит сердце…
Я молча потащил Ушастую за уши к лестнице.
— Отпустите! Больно! Больно! Отпустите меня!
Она начала упираться ногами в пол, вереща, словно маленький ребёнок. Дотащил её до лестницы, где она вовсе упёрлась ногами в ступени.
— Ты что, совсем слов не понимаешь? — прошипел я. — Ты служишь мне! Я отдаю приказ, ты подчиняешься, тупая мразь. Я сказал ждать на острове — ты осталась на нём и ждёшь!
Я по понятным причинам (из-за таких и случаются чаще всего провалы) ненавидел таких людей, что нарушают приказы. Ненавидел подчинённых, до которых было сложно достучаться. И если гражданских типа Сильвии я мог ещё понять, то Ушастая вызывала огромные вопросы, так как была всё же солдатом.
Именно поэтому я не хотел брать её с собой. Как можно положиться на того, кто постоянно идёт наперекор твоим приказам? Делает всё так, как считает нужным, а не как ему говорят? Я не говорю уже даже о том, что можно так спокойно подставиться. Речь о взаимоотношениях, которые охренеть как важны в команде — мы переругаемся и переубиваем скорее друг друга.
— Я тебе что сказал делать?! — прорычал я, вновь тряхнув её.
— Я просто пошла с вами… — проревела Ушастая, жмурясь.
— А я сказал тебе остаться, — я сдавил её уши ещё сильнее, чувствуя, что ещё немного, и они захрустят в моих руках. — Я точно помню, что ПРИКАЗАЛ тебе остаться на острове. Так какого хера ты ослушалась меня, а?! Ты вообще тупая?! Воробушек, что ли?!
— Отпустите… — простонала она.
— Ответь, блять, на вопрос или я тебе уши сломаю, — выкрутил я их ещё сильнее.
— Не могу вернуться! — выпалила она в слезах. — Без вас не могу вернуться! Моя повелительница не примет меня обратно, если я не буду служить вам, а мне больше некуда идти! Мне просто некуда деваться!
— А меня это должно ебать?! — очень тихо спросил я.
— Да! Ведь я ваша слуга!
Слуга блять…
Я отшвырнул её назад, от чего Ушастая запнулась об ящик и упала на пол.
Меня аж трясло от злости. Меня… хотя сейчас уже ничего не сделаешь… Разве что действительно выбросить её за борт, но я знал, что так не сделаю даже потому, что нам нужны лишние умеющие держать оружие руки.
Надо было успокоиться и уже на холодную голову решить, что делать с этой сукой дальше. А пока были дела куда более важные, которые требовали немедленного решения.
— Поднимай задницу и помогай мне тащить ящик, — прорычал я, подхватив его за сломанную сторону.
Ушастая с мокрыми глазами, шмыгая носом, медленно подползла к нему, после чего, уже держа ящик за край, медленно поднялась и помогла вынести на палубу, где мы перебросили его за борт.
— А эта откуда взялась? — кивнул на Ушастую Диор, окинув её взглядом, когда мы встретились с ним на лестнице.
— Пряталась где-то на корабле, — буркнул я недовольно, бросив на неё взгляд. И тут же рявкнул, добавив пендаля: — Чего встала!? Пошла работать!
Та обиженно и покорно приняла заслуженный пинок под зад, одарив меня гневным и обиженным взглядом, после чего, надув губы, спустилась вниз.
— Сука… — пробормотал я.
— Смотрю, ты умеешь находить общий язык с людьми.
— Она не человек. И мне плевать, что ты думаешь.
— Ага, — улыбнулся он. — Но тебе будет полезно знать, что преследователи нас нагоняют.
— Пираты?
— А есть кто-то ещё? — его улыбка стала ещё шире.
— Ты же сказал, что у нас несколько часов, — нахмурился я.
— Да, но они увидели, как мы всё выбрасываем за борт, и решили поспешить. Логично, не так ли?
— Сколько у нас времени? — протолкнувшись через матросов, таскающих вещи, поднялся я обратно на палубу.
Тот не ответил, лишь свистнул, и около нас появился капитан, который, выслушав мой вопрос, почесал подбородок, пристально глядя на преследователей.
— Меньше часа. Может полчаса, может чуть больше. Они пойдут нам наперерез…
— Знаю, — перебил я его, всматриваясь в противников. — Сколько у них пушек?
Пиратские корабли напоминали клипперы, разве что вместо парусов у них были шары. Такие суда куда быстрее, чем наше, более массивное широкое судно, созданное, чтобы тягать большие грузы, а не быстро плыть по воздуху.
Их тактика будет простой.
Если им мы нужны живыми, то те двое по бортам пойдут наперерез и просто возьмут нас с двух сторон, отсекая возможность уйти, а корабль с кормы будет их подстраховывать. Абордаж, и мы просто никуда не денемся.
Если же наш корабль хотят отправить на землю, нас скорее всего просто расстреляют перекрёстным огнём с безопасной дистанции.
— Ну… учитывая их строение, я бы сказал, что пятнадцать на одну сторону, плюс половина на верхней палубе. Итого около двадцати двух плюс-минус на борт.
— А у нас тридцать пять человек экипажа, не считая нас двоих, десять пушек на борт и сорок ружей, — пробормотал я скорее для себя. За время полёта уже успел всё подсчитать. Привычка.
Десять пушек против двадцати. Я не собирался вступать с ними в бой, особенно на два борта, просто хотелось знать расклад сил. Залп, а то и несколько мы переживём, ещё и ответить сможем, причём достаточно больно, но на полноценный бой рассчитывать не приходится. Может с одним противником мы бы ещё и могли попробовать постреляться, но уж точно не с двумя и сто процентов не с тремя.
Нас, если мы войдём в открытый бой, просто разнесут в клочья с двух сторон. Я не знаю, сколько там людей, но если считать старым способом, то по трое на пушку, в принципе, около шестидесяти. А учитывая тот факт, что они пираты и им важно брать корабль на абордаж, то раза в два, а то и в три больше. Почти в четыре раза больше, чем нас по самым скромным показателям.
— На