«Титаник» прошел мимо курортной деревеньки Райд, находящейся на острове Уайт с ее пирсом, растянувшимся почти на полмили. Это место, где военный форт был превращен в парк для отдыхающих, с его теннисными кортами и лужайками для игры в шары, выложенными среди защитных сооружений, бастионов, окопов для артиллерийских орудий.
Здесь на крутом склоне выросли домики с белыми стенами, окруженные кустами сирени и ракитника, на которых только-только начали набухать весенние почки. На окнах многих из этих приземистых домов, объединенных общей стеной, висели объявления, приглашающие туристов снять на лето комнату. Когда Генри Джеймс посетил расположенный неподалеку город Вентнор, он отметил, что дома здесь стояли в шеренгу и на почтовых ящиках были написаны блистательные фамилии благородных семей: Плантагенет, Персиваль, Монтгомери, Монморанси. Замечательные имена для пансионатов. Даже находясь на морском отдыхе, было невозможно забыть о своей принадлежности к определенному классу.
Когда «Титаник» следовал мимо острова Уайт, несколько семей, не испугавшись холодной погоды, играли на пляже. Они прервали игру и устремили взоры на проплывающий мимо лайнер; дачники выглядывали из окон верхних этажей; береговая охрана направляла на него свои телескопы с вершины утеса. Спустя несколько дней все они узнали и запомнили до конца своих дней, что однажды они собственными глазами видели этот обреченный исполин. Историк графства написал следующее: ««Титаник» был дворцом света, жизни и чудес. Это был самый величайший корабль, когда-либо бороздивший просторы морей. Великое творение, когда-либо созданное человеком. Когда «Титаник» плыл по морю, это означало, что по морю движется 60 000 тонн… Его двигатели обладали мощностью в 46 000 лошадиных сил. Каждые две минуты его топки потребляли тонну угля. Он стал последним сотворенным чудом света».
Прошло четыре часа, за горизонтом остались 80 миль, и «Титаник» достиг бухты Шербура, где бросил якорь около 18.30. С наступлением сумерек два тендера доставили на лайнер новых пассажиров. Пассажиров третьего класса перевез «Трафик» (Traffic), а остальные добрались до «Титаника» на «Номандике» (Nomadic). 13 пассажиров первого класса и 7 второго покинули «Титаник», проследовав на берег на борту «Нормандика». На берег также отправился груз, в числе которого были два велосипеда, принадлежащие армейскому офицеру, и канарейка, отправленная одним человеком из графства Линкольншир по имени Минвелл, и заплатившим пять шиллингов за ее проезд.
В Шербуре на борт поднялись 142 пассажира первого класса, 30 второго и 102 пассажира третьего. Большинство из них добрались до Шербура на специальном Трансатлантическом поезде, вышедшем из Парижа утром того же дня. В романе Золя, посвященном железной дороге, «Человек — зверь», рассказывается об американском бизнесмене, которому каждые три недели по работе приходилось ездить из Нью-Йорка в Париж через Гавр. Эта история без сомнения основана на жизни реального путешественника, чьи поездки считались экстремальными, но возможными. Многие бизнесмены пересекали океан по несколько раз в год. Некоторые пассажиры первого класса, севшие на борт в Шербуре, возвращались из Египта: Джек Асторс из Нью-Йорка, Маргарет Браун и Эмиль Брандейс, управляющий отделом товаров для мужчин в большом магазине, основанном его отцом в Омахе, штат Небраска. Другие обладатели билетов первого класса следовали из Парижа. У Модельера Леди Дафф Гордон был там магазин, и она спешила через Атлантику из-за проблем, связанных с его нью-йоркским филиалом. Мартин Ротшильд, производитель одежды из Нью-Йорка (и дядя сатирика Дороти Паркера), ездил с инспекцией парижских домов мод. Шарлотта Дрейк Кардес, наследница текстильной и страховой империи из города Джермантаун, штат Пенсильвания, поднялась на борт со своим взрослым сыном, его камердинером, своей горничной, 14 дорожными сундуками, 4 чемоданами и 3 ящиками, которые она предположительно заполнила до краев в парижских магазинах одежды.
Пассажиры третьего класса, севшие на корабль в Шербуре, без сомнения поняли, глядя друг на друга, что их объединяли общие надежды и одинаковые лишения. Многие из них были экономическими мигрантами, стремящимися к лучшей жизни. Даже несмотря на то, что они никогда не встречались раньше, в своих попутчиках они сразу рассмотрели наличие такого же жизненного опыта и амбиций. Поездка на борту Атлантического лайнера была всего лишь промежуточной фазой длительного путешествия.
Например, Вассилиос Катавелас отправился из местечка Айос Состис на Пелопоннесе в порт Пирей, затем на корабле по Средиземному морю добрался до Марселя и, наконец, сел на поезд, идущий через Париж, и таким образом добрался до Шербура. Он ожидал, что на борту «Титаника» сможет доехать до Нью-Йорка, а оттуда он поедет в Милуоки. Во время поездки он и Панайотис Лимперопулис познакомились и подружились с двумя греками. Они купили первые подвернувшиеся им билеты третьего класса на трансатлантический лайнер, которым оказался (без сомнения, к их всеобщему удивлению) «Титаник». Билет Катавеласа стоил 74 шиллинга и 6 пенсов (это была половина цены билета второго класса Лоуренса Бизли и крошечная часть от суммы в 512 фунтов, которую заплатили Шарлотта Кардес и ее сын каждый за свой билет).
Никто из греков не выжил. Среди других путешественников было одинаковое количество политических или религиозных беженцев и экономических мигрантов. 81 пассажир третьего класса и 2 пассажира второго были внесены в список пассажиров «Титаника» как «сирийцы». Почти все они были ливанскими христианами, севшими на корабль в Шербуре. С 1516 года Сирия была провинцией Османской империи, но после турецкой революции 1908 года, свергнувшей султана, она периодически проявляла непокорство. В течение многих веков турецкие султаны также тиранизировали Древнее армянское царство и периодически устраивали массовую резню его жителей. В Шербуре на борт «Титаника» поднялись более десятка армян, которые подобно ливанцам стремились найти безопасное убежище и экономическую выгоду.
Около 20.00 корабль поднял свой огромный якорь и отправился в путь. Но его контур еще долгое время был виден с земли, из иллюминаторов, подобно плеяде звезд лился свет, ярко светились навигационные огни. Один из пассажиров первого класса записал свои воспоминания о первом дне, проведенном в открытом море:
«Наверное, самое большое впечатление, которое я получил во время своей первой поездки на «Титанике», и с этим согласны все, с кем я разговаривал, это его замечательная устойчивость. Если бы не свежий ветерок, ощущаемый, когда вы выходите на палубу, то вряд ли можно было бы представить, что судно движется по курсу со скоростью 20 узлов в час… Великодушное презрение «Титаника» ко всем капризам погоды, которые уступали своими размерами урагану, казалось таким чудесным и обнадеживающим.
Но кроме его устойчивости были и