— Жаль, что я не умею менять обличье, как ты, — вздохнул Маш, потянувшись пощекотать её за ухом.
Она взмахнула хвостом, стегнув его по спине, и направилась к рощице посреди острова, где и улеглась на землю с желанием поваляться.
— Эй! — протестующе воскликнул Маш, всё ещё державшийся за её чёрную гриву, но уже готовясь спрыгнуть.
Однако Флета превратилась в девушку, чьи волосы оказались зажатыми в его пальцах, и перестала угрожать ему своим весом.
— Возражений нет? — игриво поинтересовалась она, укладывая Маша на обе лопатки и садясь сверху.
Он притянул её лицо к своему и поцеловал.
— Как же я рад, что спас тебя!
— Я тоже, — отозвалась девушка и пощекотала его между рёбрами.
Они со смехом покатились по мягкой траве и занялись любовью во всех смыслах этого слова, а потом пошли искать фрукты. Этот рай, пусть даже и созданный магически, являлся настоящим раем, где произрастало множество плодовых деревьев. Днём здесь было умеренно светло, при чём сияние пробивалось из-под плывших вверху облаков, а ночью слегка холодало для крепкого сна. Здесь стоял дом, но парочка почти им не пользовалась, поскольку Флета в крыше над головой не нуждалась, а Машу хотелось делить с ней абсолютно всё.
Но с течением времени стало чего-то недоставать.
— Не прими это на свой счёт, — осторожно начал Маш. — Но меня терзает скука. Возможно, я просто не привык быть настолько живым.
— Тоскуешь по нагим девушкам своего мира? — поддразнила Флета. Она и сама здесь была обнажена, хотя могла превращаться и в одетую. Лошадиная шёрстка становилась чёрной накидкой, носки — чулками, копыта — туфлями. Что происходило с вещами, когда Флета решала ими не заморачиваться, оставалось для Маша загадкой; а она не желала раскрывать всех своих тайн.
— Нет, их нагота на Протоне означает только статус рабов. Но с тобой…
— Разве я не преуспела в том, чтобы радовать тебя желаемым тебе способом? — спросила она. — Стремясь к обоюдной близости тогда, когда моё тело её не жаждет? — Будучи кобылицей-единорогом, она ощущала подобную потребность лишь в определённые периоды, и тогда могла утомить любого человеческого мужчину. Может, внешне от обычной девушки её было и не отличить, но природа Флеты оставалась лошадиной. Царство животных привязывало к себе единорогов куда крепче, нежели людей.
— Преуспела! — согласился он. — Но я хочу большего.
Девушка нахмурилась.
— Другую кобылицу? Ты желаешь основать табун?
Маш рассмеялся.
— Конечно же, нет! Ты — всё, чего я желаю, и люблю я только тебя! Но…
— Ты хочешь меня в другом облике? Я думала…
— Нет, Флета! — воскликнул он. — Я хочу жениться на тебе!
Она поразмыслила.
— Свадьба, как у людей? Когда воспроизводство ограничено одной особью на всю жизнь?
— Да.
— Но животные так не поступают, Маш. У нас нет нужды в подобных обязательствах.
— Я считаю иначе, ведь я вижу в тебе человека.
— Я не человек, — твёрдо сказала она. — Вот почему твои родители — то есть родители Бэйна — возражали против наших отношений. И моя мать, Нейся… тоже никогда не одобрит нашего союза.
Он вздохнул.
— Знаю. И думаю, настоящей свадьбы без их одобрения не получится. Поэтому мы вынуждены помогать враждебным адептам, чьим намерениям я должен противостоять.
— Я пыталась освободить тебя от сего выбора, — напомнила Флета.
— Убив себя! — воскликнул он. — Ты почти освободила меня от необходимости существовать!
— Верно, теперь мне это известно, — покаянно призналась она.
— И вот мы очутились в раю, но без будущего.
— Возможно, у нас всё-таки имеется будущее, в каком-то роде, если…
Он недоверчиво взглянул на неё.
— Ты знаешь способ переубедить наших родных?
— Возможно. Если бы у нас возникло потомство.
— Потомство? То есть, общее дитя? Это невозможно.
— Разве? — задумчиво переспросила она. — Не подумай, что мне не хватает тебя одного, Маш, но как было бы замечательно, появись у нас свой жеребёнок. Тогда сородичам пришлось бы признать наш союз.
— Но гены людей и животных… ты обладаешь способностью принимать человеческий облик, но, как ты уже сказала, она не делает тебя человеком.
— И всё же сие имело место в нашем мире. Гарпии появились от слияния птицы и человека, вампиры — летучей мыши и человека, и даже превращения нашего рода предполагают наличие общего с вами прошлого.
— И оборотней тоже, — кивнул заинтригованный Маш. — Если нечто подобное уже случалось раньше, не исключено, что это произойдёт ещё раз.
— Я очень желала бы жеребёнка от тебя, — повторила Флета.
— Наверное, магия способна и на такие чудеса, — предположил юноша, в чьей голове уже зрела идея. — К примеру, Бэйн мог бы…
— Не Бэйн! — запротестовала она. — Ты!
— Гм, да, конечно. Но я не адепт. И дела с магией у меня продвигаются туго. Не знаю, смогу ли…
— Ты сотворил летучий кораблик, — напомнила она. — И обратил вспять наложенное на меня Красным Адептом заклинание. Сие — признаки мощной магии.
— В экстремальных условиях иногда у меня действительно неплохо получается колдовать, — признал Маш. — Но мне просто повезло. Для продолжения рода одной удачи мало. Нужен ещё и опыт.
— Тогда стань настоящим адептом — таким, как собирался Бэйн, — упрямилась Флета. — Зачаруй себя и меня, дабы мы произвели совместное потомство. Успех в одном деле принесёт тебе удачу и во всём остальном.
— Ты права! — Внезапно Маш понял, что так оно и будет. — Я сам должен стать адептом! — Однако сомнения не отступали. — Знать бы только, как!
— Мой Ровот Адепт, — обрадовалась девушка. — Разве практика тебе не поможет?
— Разумеется, я могу практиковаться. Но существуют определённые ограничения. Каждое заклинание срабатывает лишь один раз, поэтому, произнося его, я сознательно уничтожаю возможность его применения в будущем. Поэтому, даже подобрав идеальную рифму для какой-нибудь ситуации, я могу опоздать с её использованием.
— Но ты мог бы спросить совета…
— У враждебных адептов? Вряд ли это удобно; таким образом я останусь в долгу перед ними. Я не отказываюсь от содействия их межмирным переговорам, но личную жизнь предпочитаю не вмешивать. — И всё же Маш осознавал, что именно личная жизнь вовлекла его в связь с врагом. Вероятней всего, он просто обманывал себя, отказываясь признавать это вслух.
— Верно, — слабо согласилась она. — Думается мне, так будет лучше. Но попробуй ты просить совета у дружественного адепта…
— Которому противна мысль о нашем союзе? — нахмурился юноша.
— Тешусь мыслью, что мнение Голубого разделяют не все.
— Кого ты имеешь в виду?
— Красного.
— Тролля? Он даже не человек!
— Я тоже, — напомнила Флета.
— Эм-м, ты права. Он помог тебе с попыткой самоубийства. — Не сказать, чтобы Машу это нравилось, хотя он и осознавал чистоту помыслов Красного адепта.
— Он не принуждал меня к смерти, всего лишь принял мою волю. Обратись ты к нему схожим образом…
— Попробовать стоит. Но безопасен ли путь в его владения? Как только мы покинем обиталище Прозрачного, у нас возникнут проблемы. С теми, кто когда-то был на нашей стороне.
— Я так не считаю, Маш. Они ищут соглашения с тобой —