Миновав нижнюю точку Ущелья, они начали постепенный подъём — к выходу у дальнего края. Стайл наблюдал за грифоном, готовый набросить парализующие чары, едва их головы окажутся в зоне его видимости.
Внезапно Нейса споткнулась и сбилась с шага на хромоту. Стайл почти сполз с её спины, не успев отреагировать; отвлёкшись на грифона, он не заметил препятствия впереди. Теперь его взор вернулся с небес на землю — но впереди уже ничего не было.
Демоны окружали их, выбегая и выпрыгивая из всех возможных щелей. Уж для них-то видимая беззащитность жертв сюрпризом не стала!
— Нейса… что случилось? — крикнул Стайл, спрыгивая наземь. Он видел, что кобылица подрагивает от боли.
Она видоизменилась, превратившись в женщину его возраста, миниатюрную, хорошо сложенную и привлекательную, но чьи виски уже посеребрила седина, как и до этого — гриву.
— Разбила… — выдохнула Нейса, и её лицо исказилось от боли.
Теперь он увидел, как неловко, на весу, она держала руки. Пальцы синели и стремительно опухали в суставах. Ноги тоже отекли. Нейса попала в беду.
— Превращайся в светлячка, — велел Стайл. — Так ты снимешь нагрузку с конечностей.
Но демоны были уже близко и несли с собой сети; к такому варианту развития событий они тоже подготовились.
Стайл вздохнул. Он знал, что начинать переговоры с этими конкретными демонами нет смысла. Придётся отпугнуть их при помощи магии. Он набрал в лёгкие побольше воздуха…
И демоны застыли на своих местах. Стайл подавился; сработала не его магия. Очень мощная… но чья? Кто им помешал?
Грифон приземлился прямо перед ними и превратился в молодого человека — лохматого, но симпатичного.
— Бэйн! — издал возглас радости и облегчения Стайл.
— Нет. Я Маш, — отозвался тот. — Прости, не хотел загнать вас в Ущелье. Вижу, Нейса нарвалась на проклятье демонов. Это моя вина, и я всё исправлю.
— Маш! — повторил Стайл. Обычно он мог их различить, хотя они и пользовались одним телом на двоих; отличались манеры. Враги ненадолго отвлекли его и притупили восприятие. — Почему ты нас преследовал?
— Тебя трудно найти, Адепт, — улыбнулся Маш. — Другие адепты наблюдают за тобой, конечно же, но я никогда не задавался целью тебя выследить. Предпочитаю разыскивать кого-либо сугубо в случае нужды. Вот я и принял облик, который ты точно счёл бы для Фазы инородным. Но потом ты вовлёк меня в игру, и я вынужденно играл по твоим правилам. Я не осознавал, что это представляет опасность и для Нейсы.
В игру! Стайл понял, что поступил глупо; надо было расчитать последствия. Пропел бы он заклинание установления личности вместо того, чтобы позволить Нейсе бежать…
— Госпожа Нейса, если позволишь… — начал Маш. Та немедленно выпрямилась, боль исчезла, руки и ноги приняли прежние очертания. Робот-адепт освободил её от мук, не показывая никакого очевидного способа применения магии; ни напевов, ни жестов. Такой мощи Стайлу оставалось лишь позавидовать. Первоначально Маш являлся в магии полным профаном, и его заклинания оборачивались не тем, что требовалось, но после того, как Красный Адепт поработал вместе с ним над Книгой Магии, он стал могущественнейшим из всех адептов, включая Бэйна. И он бы принял сторону Стайла — не отрекись тот от них с Флетой столь легкомысленно.
Нейса вновь приняла своё истинное обличье, и Стайл взобрался на её спину. Они проследовали прочь из Ущелья. Маш ожидал их у края.
— Я думал, мы не общаемся, — с улыбкой кивнул ему Стайл, когда они подошли достаточно близко. — Разве ты не на стороне противника?
— Стал бы я по другую сторону баррикады, появись возможность прожить последние пять лет заново?
— Нет. — И в самом деле, главную причину противостояния Стайла отношениям Маша с Флетой аннулировали последующие события. Он отчаянно нуждался в наследнике с потенциалом адепта и потомством, тоже обладающим надлежащими способностями, которое держало бы врагов в узде. Стайл считал, что у человека и единорога общего потомства быть не может, а робот не способен стать адептом. Если бы он предвидел будущее, то встретил бы Маша с распростёртыми объятиями, приветствуя юношу, как спасителя, вместо того, чтобы гнать его обратно на Протон.
— Я дал слово — так же, как и Бэйн, — напомнил Маш. — Мы сделали бы иной выбор, поскольку всё ещё питаем к тебе симпатию, но наша клятва священна, поэтому мы действуем в пользу враждебных тебе адептов. Они знают, что мы достойны доверия, и предоставили нам полную свободу.
— Я сам виноват, — с грустью признал Стайл.
— Но у тебя тоже есть преимущества, — продолжал Маш. — Всё это удерживает их от применения силы против тебя, а дети могут спокойно навещать тебя и Гражданина Голубого. Также мы работаем над тем, чтобы провести смену власти как можно более гладко. Статус единорогов, оборотней и вампиров охраняется. Катастрофы не произойдёт.
— Но стоит адептам обрести эту власть, будут ли они придерживаться данных гарантий и дальше? — мрачно поинтересовался Стайл.
— Прозрачный будет.
— Как долго он продержится у руля, когда остальные перестанут нуждаться в его лидерстве?
— Это не наше дело, — нахмурился Маш.
— Но моё. Всем нам известно, в чьих интересах я действовал, тогда как деятельность враждебных адептов непредсказуема. Едва исчезнет сдерживающий их ограничитель, они станут опасны для Фазы.
— Меня связывает обещание, — вздохнул юноша. — Я бы не направил свою силу против тебя, даже по приказу адептов, но до определённых пределов они могут получать выгоду от моего контакта с Бэйном. Думаю, честно будет сказать, что выгода существенная.
— Превосходит все ожидания, — подтвердил Стайл. — Если мне не удастся остановить это всё в ближайшем будущем, я потеряю надежду на счастливый исход.
— Без комментариев.
Разумеется, комментировать Маш не мог. Он знал, что его действия склонили чашу политических весов на Фазе в пользу адептов, и враждебные граждане на Протоне тоже от них выигрывали, но был связан собственной клятвой. Естественно, Маш надеялся, что Стайлу удастся найти способ каким-то образом обойти внезапное преимущество на стороне врага, но сомневался, что это вообще возможно. Таким образом события повлияли на их жизни.
— С какой целью ты разыскивал меня? — спросил Стайл.
— По личному делу. Через три дня Флаш прогостит у тебя неделю — так же, как он делает каждый месяц. Мы волнуемся за него и надеемся на твою помощь.
— Флаш — хороший мальчик, — кивнул Стайл. — Нейса не может нарадоваться на него, да и я тоже, несмотря на нашу предыдущую глупость. Он преуспел и в качестве человека, и в облике единорога, и мы всегда ждём его с нетерпением.
— Но