Маш покорно обошёл консоль и встал напротив другого экрана. Ему известно было о возраставшей с каждым днём тревоге Бэйна с Агапой за дочь, которая отличалась медлительностью. Ему она нерасторопной не казалась, но Маш осознавал, что недостаточно хорошо с ней знаком — да и мало вокруг детей для сравнения. Нипи реагировала на всё примерно так же, как Флаш, его сын.

Но это тоже было проблемой. Флаш слегка отставал в развитии и от обычных детей, и от жеребят-единорогов своего возраста. Он говорил неспеша, науками не интересовался и умел превращаться лишь в два из трёх обличий единорогов. Они с Флетой надеялись на обратное, ожидая, что Флаш возьмёт от родителей лучшее и потрясёт весь мир. Одно время казалось, будто их надежды оправдаются, но затем прогресс затормозился. Вот почему Маш пересёкся со Стайлом на Фазе — и зря, как выяснилось, поскольку тот упорно отказывался признавать очевидное. Стайл любил внука, без всякого сомнения, и удивлял всех, кто помнил его резкие высказывания по отношению к необычной женитьбе Маша на Флете и Бэйна на Агапе. Но Маш не ожидал, что предвзятость его суждений коснётся и успехов мальчика.

Чувства на него повлияли или возраст, когда в людях просыпается сентиментальность? Технически Флаш был ребёнком Бэйна, поскольку Маш пользовался именно его телом для продолжения рода; генетикам неважно было, чей разум пребывал в этом теле на тот момент времени. Таким образом сын Маша являлся внуком Стайла, и никто сего факта не оспаривал… но где-то там, за кулисами, всегда маячил вопрос: законно ли это? В результате Стайл мог очень стараться, чтобы не обращать внимания на недостатки Флаша. Нет, не в его это характере, решил юноша. Да и не так уж он и стар. И объяснением не удовлетворился. Стайл по-прежнему славился остротой ума; его оптимизм по поводу мальчика мог быть показным. Вероятно, он не желал говорить напрямик перед лицом невидимых зрителей. Но ему-то какая выгода от притворства? Маш стал главным адептом на Фазе, благодаря Книге Магии, но никогда не питал иллюзий насчёт своего ума. Юноша заподозрил, что Стайл играл в неизвестную игру, природу которой Маш пока не понимал.

— Ты собираешься выбирать, дядя? — спросила Нипи.

Маш взглянул на свою таблицу. Как и всегда, на ней отображались четыре главные категории, идущие поверху:

и четыре категории в виде бокового списка:

Ему выпали буквы. Юноша быстро коснулся О. ОБНАЖЁННЫЙ. Здесь, на Протоне, это не имело существенного значения, поскольку нагими ходили все рабы; читать сие следовало, как отсутствие инструментов, машин или животных. Маш решил, что для ребёнка такая игра безопасней остальных вариантов. Она исключала сложности.

Тут же появилась новая таблица: 2О. ОБНАЖЁННЫЙ УМСТВЕННЫЙ. О неподходящих инструментах можно не беспокоиться; её выбор УМСТВЕННЫЙ отмёл большую их часть. Поверху шли

а сбоку были

На сей раз Машу пришлось делать выбор из цифр, и он нажал на восьмёрку. ЮМОР.

Она принимала решения так же быстро, как он. Вот перед ними третья таблица: ЮМОРИСТИЧЕСКИЕ МАНИПУЛЯЦИИ. Неплохо. Неприятностей здесь точно возможно избежать. Целью игры было поднять настроение Нипи, а не выиграть или проиграть.

Они разыграли финальную подтаблицу, вписывая всё, что относилось к абсурду и шуткам. Предложения Нипи явно огорчили бы её мать; похоже, в компании дяди девочка чувствовала себя свободней.

Наконец, процесс выбора подошёл к концу, и им выпало ОРГАНИЗОВАННОЕ ВРАНЬЁ.

Маш покачал головой: — Твоя мама…

— Не играет, — быстро закончила за него девочка.

Верно. Значит, Нипи была с характером, и теперь получила возможность врать честно, согласно правилам игры. Этот вариант подразумевал два вида лжи: если в неё верили — или принимали за неё правду, врун получал очко; если же ложь либо правда опознавались правильно, балл зарабатывал второй участник. Фокус заключался в том, чтобы заставить другого игрока поверить в абсурд. Отставание в два очка определяло проигравшего и победителя.

Маш выступал первым. Он не был очень хорош во лжи, поскольку она не была присуща ни роботам, ни его натуре. Изящное враньё требовало отличного воображения, достижимого лишь живому мозгу. К счастью, его оппонентом был ребёнок, и подражать Нипи должно быть легко. Маш вспомнил одну из классических античных головоломок.

— Известна мне таинственная комната, что золота полна. Золото завёрнуто в полосы белого шёлка и лежит в прозрачной жидкости, налитой в ёмкость без окон-без дверей. И всё же…

— Яйцо, — фыркнула Нипи, не дожидаясь окончания. — Значит, правда.

— Ты слышала эту загадку раньше, — разочарованно сказал Маш.

— Нет, догадалась. Предположила, что ты начнёшь с чего-то простенького.

Простенького. Он действительно начал с элементарного. Нет, Нипи определённо нельзя было назвать отсталой. Она стремительно связала звенья логической цепочки воедино после того, как угадала его стратегию. Девочка только что показала потенциал игрока экстра-класса.

Настал её черёд.

— Человек ехал верхом на лошади и в то же время шёл с ней рядом, — сказала она.

Маш обдумал фразу. Хитрое, кажущееся невозможным высказывание — совсем, как его загадка про яйцо. Но что могло сделать его правдивым? Либо человек едет на лошади, либо идёт с ней рядом. Разве что подразумеваются двойники из миров Фазы и Протона, один из которых отправился в путь верхом, а другой — пешком. Но это потребовало бы и зеркального отражения лошади, то есть наличия четырёх созданий. Игровой Компьютер вряд ли примет такую трактовку; организованному юмору задавались узкие рамки.

Один человек, одна лошадь: как это возможно? Каким-то образом Маш был уверен, что да, но электронная логика возражала.

— Это ложь, — сказал юноша.

Нипи уыбнулась, как он и предполагал.

— Рядом — его тень, глупый, — хихикнула она. — Такая же старая лёгкая загадка, что и твоя.

Маш убито застонал, признавая, что проглядел самый вероятный из всех вариантов. Хоть юмор здесь притягивался за уши, но логика была неоспорима.

— Значит, я выиграла, да? — радостно поинтересовалась девочка.

— Ты выиграла, — согласился он.

— Ух ты, моя первая и последняя победа, — чуть грустно улыбнулась Нипи. — Спасибо, дядюшка.

Её последняя победа? Маш в этом сомневался! Жаль, что Флаш соображает не так стремительно, как она.

К офису Бежевого Гражданина они подошли вовремя. Рабы всегда соблюдали пунктуальность, имея дело с высшим обществом — отбор на Протоне был жёстким. От медлительных и ленивых избавлялись тут же. Как правило, увольняли, что означало изгнание с планеты, если только раб не находил нового работодателя — в большинстве случаев, пустая надежда. Но были прецеденты, когда слуги просто исчезали, хотя все знали, что конкретный раб не растворился бы в небытии по собственной воле, никого не предупредив. Никто старался не давать гражданам повод для недовольства, если возможно было избежать этого.

Но получилось так,