— Это следующая решётка, — уведомил спутницу Маш. — Она помогает выбрать поединок, основанный на физической игре с инструментами. Нам снова придётся выбирать: на сей раз тебе — из букв, мне — из цифр.
— З. ЗЕМЛЯ,
П. ПЛАМЯ,
Г. ГАЗ.
В. ВОДА.
— прочла она. — Кажется, я не понимаю.
— В действительности речь идёт о видах поверхности, на которой нам предстоит играть, — проговорил Маш. — Плоская, Разнообразная, Непостоянная или Жидкая. Программисты перемудрили с сочетанием букв и слов. Очевидно, что земля — как правило, плоская поверхность, языки пламени формируют её уровни, как в горах, газ под тобой рассеивается, а вода — жидкая.
— Спасибо, — поблагодарила Агапа и сделала выбор.
Его собственным выбором стали цифры со значениями
5. ОТДЕЛЬНЫЙ: 6. ИНТЕРАКТИВНЫЙ; 7. БОЙ; и 8. КООПЕРАТИВНЫЙ.
Маш коснулся шестёрки.
Вспыхнул квадратик, на котором было написано:
«ПЛОСКАЯ ПОВЕРХНОСТЬ/ИНТЕРАКТИВНЫЙ».
Теперь в решётке появились девять маленьких коробочек со списком условий сбоку.
— Эти нам потребуется заполнить самим, — сказал Маш. — Выбирай любую игру на своё усмотрение.
— Я не умею в них играть, — возразила девушка. — Стеклянные шарики, надувной мяч, кегли.
Ну, да. Вряд ли инопланетяне играют в те же игры с мячами, что и люди.
— Мы их упростим, — пообещал Маш. — Заполним всю подрешётку одной игрой, фишками. И я покажу тебе, как в неё играть.
Так они и поступили. Сделав окончательный выбор, они направились в комнату со столом и разложенными на нём фишками. Маш показал Агапе, как заставить одну фишку подпрыгнуть с помощью другой. Девушке понравилось. Они сыграли, и, несмотря на его победу, Агапа казалась вполне довольной. Теперь она имела представление, чем тут, на планете Протон, занимаются.
Они покинули Дворец. Маш предпочёл бы отправиться по своим делам, но не знал, как избавиться от Агапы. Он обязался сопровождать её, и, хотя дать обещание его вынудили обстоятельства, понимал, что инопланетянке требуется спутник, и что из него выйдет лучший компаньон, чем из андроида Нарды. Значит, Маш не мог просто на всё это забить.
— Теперь я тебя обременяю, Маш? — нервно осведомилась она.
— Да, — согласился он. — Но я пришёл к выводу, что нужно помочь тебе ещё немного, чтобы ты освоилась в нашем обществе.
Она неуверенно засмеялась, будто для неё подобные поступки были в новинку.
— Ты не такой, как Нарда.
— Она андроид. Я робот.
Агапа ошеломлённо воззрилась на него.
— Я сочла тебя андроидом или человеком, как все остальные. Сходство поразительное.
— Я создан таким, чтобы их напоминать. Так же, как и ты. Но моё внутреннее устройство не более человеческое, чем твоё. — На глаза Машу попалась закусочная. — Хочешь пообедать?
— Звучит неплохо, — кивнула она.
Маш проводил её к одному из пищевых автоматов.
— Опиши, чего бы тебе хотелось, и автомат приготовит это для тебя, — подсказал он.
— Я абсолютно не знакома с местной кулинарией. Наверное, мне стоит довериться твоему опыту.
Он улыбнулся: — Мне не нужно есть. Энергию мне обеспечивают батареи.
— Да, разумеется; ты ведь машина. Тогда просто пойдём отсюда.
Маш поразмыслил. Он подозревал, что девушка голодна, однако боится сделать неправильный выбор.
— Хорошо, я поем с тобой, — наконец, решил он. — Как насчёт нутри-напитка для каждого из нас?
— Приму с благодарностью, — почти раболепно согласилась она. Маш сделал заказ, и через мгновение они уже держали в руках высокие стаканчики с соломинками. — Правила позволяют уединиться? — спросила Агапа.
Он провёл её в кабинку и задёрнул за ними занавеску, отрезая от общего зала с его шумными посетителями.
Маш отхлебнул коктейль через соломинку. Девушка заколебалась.
— Во рту образуется частичный вакуум, — пояснил принцип действия Маш. — Это способствует давлению воздуха, который и толкает жидкость вверх по соломинке.
— Я беспокоюсь не об этом, — покачала головой Агапа. — По сути, я инопланетная амёба. Для ходьбы и разговоров могу поддерживать человеческий облик, но вот для впитывания… Боюсь, мой способ тебя шокирует.
— Я выйду из кабинки, если хочешь, — не стал спорить Маш. — Но с научной точки зрения заинтересован в том, как ты устроена. Наблюдение не стало бы для меня шоком.
И всё же она продолжала колебаться.
— Нарда сказала, что это отвратительно. Думаю, поэтому она от меня и сбежала. — Андроиды отличались грубостью и незрелым юмором. Что именно могло вызвать отвращение у Нарды?
— Не беспокойся, Агапа. Я машина. У меня нет незапрограммированных эмоций, и даже вложенные я способен по желанию отключать. Твои действия меня не оттолкнут.
— Ты уверен?
— Вполне.
— Тогда я усвою этот материал.
Она взяла стакан и растянула его так широко, что тот постепенно превратился в тарелку. Маш знал, что материал гибкий, поскольку пустые контейнеры обычно сворачивались в мячики и выбрасывались в измельчающую мусорку, но никогда раньше не видел, чтобы их деформировали полными.
После этого Агапа склонилась над тарелкой. Черты её лица растворились: нос, глаза, уши и рот исчезли. Голова слилась с шеей; грудь тоже поднялась, чтобы присоединиться к ним. Над столом покачивался гигантский червь. Затем эта масса стала плоской и опустилась на сосуд, полностью накрывая его собой. Плоть погрузилась в напиток.
Коктейль впитывался в блинообразную массу на протяжении следующих пяти минут. Амёба усваивала жидкость, как и большинство её земных сородичей.
Потом масса поднялась и сформировала над плечами нового червя, в котором, в свою очередь, проступили шея, грудь и человеческое лицо. Конфигурация черт повторилась: Маш узнал Агапу с зажмуренными глазами и плотно сжатым ртом.
Веки приоткрылись, а вслед за ними — и рот.
— Теперь ты хочешь избавиться от моего присутствия? — спросила она.
— Нет. Я нахожу процесс твоего питания потрясающим.
— Не отвратительным?
— Познавательным. Спасибо, что показала.
Она посмотрела на него, но ничего не ответила. Маш только сейчас вспомнил, что к своему напитку даже не притронулся.
— Не хочу обидеть вопросом, — начала Агапа, — но с какой целью ты, машина, с такой точностью копируешь человека? Я видела другие машины, созданные для определённой работы, и они выглядели иначе.
— Я из тех, кого называют человекоподобными роботами. Меня создали ради воплощения искусственного интеллекта. Это часть работы моего отца, который интегрировал наделённые сознанием машины в общество Протона. Если гуманоиды сольются с людьми, за ними последуют и остальные роботы.
— Но разве люди вырастают не из маленьких существ, образующихся в телах взрослых? У тебя ведь создатель, а не отец.
— У меня и отец, и мать, — твёрдо сказал Маш. — Мой отец — гражданин Голубой, иммигрант с Фазы. Моя мать — Шина, женщина-робот. В робота женского пола можно поместить человеческую яйцеклетку, которую оплодотворяет мужчина, а она вынашивает в лаборатории своего тела, чтобы подарить рождение, как это делают люди. Таким образом, она становится суррогатной матерью его ребёнка. Но Шина предпочла отказаться от этой модификации и родить ребёнка-робота — такого же, как она сама. Я робот, но заложенная при рождении программа наделила меня сознанием — похожим на то, которым обладает отец.
— Значит, ты был сразу сотворён взрослым — таким, как сейчас?
— Я был ребёнком-роботом, ходил под себя и ничего не знал. Но был приспособлен для еженедельного роста,