Метрия обдумала её слова.
— В этом есть кумыс.
— Что? — переспросила Пия. Опять же, прежде чем успела подумать.
— Изыск, хлыст, брынза, мысль…
— Смысл.
— Всё равно. Значит, я сейчас приведу малышей сюда.
Демонесса втянула в себя лежавшее на земле покрывало, истаяла в дым и разделилась на два клуба, которые, в свою очередь, опустились вниз и сгустились в двух детей.
— Я Тед, — представился мальчик в миленьком розовом платьице с оборками и женских сандалетках. Его светлые волосы были собраны в хвост и перевязаны красной ленточкой.
— Я Моника, — поклонилась девочка в синем комбинезоне и соответствующих кроссовках. У неё были огромные карие глаза, вздёрнутый носик и короткие каштановые кудри.
Но они, и в самом деле, выглядели просто очаровательно.
— Эм, а вы ничего не перепутали? — спросила Пия.
Дети взглянули друг на друга и заливисто расхохотались. Их одежда начала меняться. Вскоре на нём оказался комбинезон, а на ней — платье. Её волосы отросли, чтобы лента могла обвиться вокруг них; его — укоротились.
Эд моргнул, выходя из транса.
— Что случилось? — спросил он.
— Демонесса затуманила вам… глаза, — пояснила Брианна. — Теперь у нас появилась новая обязанность.
— Ах, да, — смутно припомнил он.
— Давайте исследовать Ксанф! — воскликнул Тед, стремительно бросаясь прочь. Моника помчалась за ним.
— Оставайтесь на тропе! — крикнула им вслед Брианна.
Моника притормозила и оглянулась: — Зачем?
— Потому что вы наполовину люди. Если дракон вас слопает, вы это почувствуете. А на зачарованной тропе никакой дракон вас не достанет.
Девочка скорчила умилительную рожицу: — А-а-а… Ну, ладно.
— По крайней мере, они прислушиваются к голосу разума, — отметила Пия.
— Пока да. Но нам придётся хорошенько следить за ними, — девушка посмотрела на Пию. — Прости за это осложнение. Я пыталась его избежать, но…
— Но мужчины вели себя, как идиоты, — закончила Пия. Брианна нравилась ей всё больше по мере того, как она ближе её узнавала. Девушка просто пыталась выполнить свою работу.
Они последовали за детьми.
— Эй, вон летит оса, — ткнул пальцем в небо Тед.
— Она колкая, — согласилась Моника.
— О чём они говорят? Тут есть опасные насекомые? — напряглась Пия.
— Укусы ос заставляют людей проявлять различные эмоции, — пояснил Джастин. — Осколок заставит колоть окружающих словами.
Пия скорчила гримасу: — Жалею, что спросила.
— А вон растёт комедия, — сказал Тед, указывая на покрытое белыми масками деревце поблизости от тропы.
— Нет, это трагедия, — поправила его Моника. И в самом деле, уголки губ на масках печально опустились.
Они спешили вперёд, быстро теряя интерес к новым открытиям. Люди старались не терять их из вида.
— Куда мы идём? — уточнила Пия у Брианны.
— Мы подумали, что для начала вам стоить увидеть обычный Ксанф. Древопутану, дракона, кентавра… что-то вроде аперитива.
— Сойдёт, — согласилась Пия. — Но угрозы для жизни они не представляют?
— Нет, пока мы находимся на зачарованной тропе.
— А если демонята всё-таки с неё сбегут?
— Это одна из причин, почему я не хотела брать их с нами. Но они наверняка будут держаться рядом с нами. Иначе Метрия бы их не отпустила. Ей не всё равно; она обладает половинкой души.
— Половинкой души?
— У демонов нет душ, поскольку они сами — души, — пояснила Брианна. — Когда душа используется в качестве тела, она портится, утрачиваются лучшие её свойства. Поэтому они не особо совестливы и не умеют любить. Но Метрия получила представление об одушевлённой жизни, страстно возжаждала любви и вышла замуж за смертного, который поделился с ней половиной собственной души. Это что-то вроде договора; демон, сочетающийся браком с человеком, обретает свою лучшую половину. Следовательно, она понимает, что делает, и может любить — в каком-то смысле.
— А что произошло с её мужем? Он не пострадал от потери половины души?
— Конечно, нет. У смертных она восстанавливается. Не сразу; думаю, это занимает несколько месяцев. Но со временем душа вновь станет цельной. С демонами не происходит ничего подобного, но для них более чем достаточно и половины души — особенно после того жалкого существования, к которому они привыкли.
— А как насчёт демонят?
— Они наполовину люди, поэтому я считаю, что их души цельные изначально, — девушка помолчала. — Хотя я слышала о демонессе, душа которой передалась её смертному ребёнку. В общем, я не уверена. Возможно, полукровки обладают лишь четвертинкой души.
Пия загорелась любопытством.
— Интересно, это можно как-то выяснить? Например, спросить у самих детей.
— Ага, — Брианна сунула два пальца в рот и лихо свистнула.
Детки притормозили.
— Мы ничего не сделали! — с виноватым видом запротестовал Тед.
— Уверена в этом. Я просто хочу задать вам вопрос.
Они неохотно повернули назад.
— Настоящим людям врать не положено, — заявила Моника.
— Я не вру, — возразила Брианна. — Но кажется, вы во что-то умудрились вляпаться, и мне стоит спросить вас и об этом тоже.
— Ой, нет! — быстро сказал Тед. — По одному вопросу на каждого.
— Задавай первый, — поддержала его Моника.
— А я задам второй, — сказала Пия. Она никогда не мечтала о детях, но демонята её заинтриговали.
— Ну-у-у, — протянули те в унисон.
— Вы оба — демоны только наполовину, — начала Брианна. — Сколько в вас души?
— У кого из нас? — уточнил Тед.
— А есть разница?
— Это уж точно, — скорчила рожицу Моника, подражая Брианне.
— Ладно. Какой душой обладает Тед?
— Четвертинкой, — отозвался мальчик. — Половиной от мамочкиной.
— А Моника?
— Половинкой. Тоже половинка от маминой.
Брианна погрузилась в размышления, потом просветлела.
— Поняла. Каждый из вас — наполовину человек, но у Теда человек — отец, а у Моники — мать. Поэтому с Тедом поделились половиной души, а с Моникой — цельной. Должно быть, душа Нады-наги восстановилась после того, как половина её отошла Вору, прежде чем прилетел аист.
— Кто такой Вор? — спросила Пия.
— Мой папочка — принц демонов Вор, — гордо сказала Моника.
— Демон Вор, — пробормотала Брианна. — Надеюсь, с воровством его имя никак не связано.
— Значит, и совести у Моника вдвое больше, чем у Теда? — уточнила Пия.
Девочка шаркнула ножкой.
— Ничего не могу с этим поделать, вы же знаете.
— Не сомневаюсь, — согласилась Брианна. — Дай-ка я тебя обниму, дорогуша.
— Ладно, — и Моника с готовностью раскинула руки для встречного объятия. Пия ощутила незнакомый ей прежде укол зависти. Не из-за самих обнимашек, а из-за радости, которую при этом явно испытывала Брианна. Кому-кому, а ей дети точно нравились.
— Фу! — с отвращением поморщился Тед.
— Теперь моя очередь, — вмешалась Пия. — Что вы двое успели натворить?
Тед повернулся к Монике.
— Видишь? Ты всё выдала.
Моника попыталась было сопротивляться чувству вины, но лишняя часть души слишком давила на её совесть.
— Мы кое-что нашли, — неохотно произнесла она.
— Что именно? — спросила Пия.
— Ничего важного, — быстро ответил Тед.
Пия посмотрела на Монику.
— Кое-что забавное, — сказала девочка.
— И оно может оказаться чем угодно: от вонючего рожка до василиска, — покачала головой Брианна.
— Что за вонючий рожок? — поинтересовалась Пия.
— Я принесу показать! — воскликнул Тед и сорвался с места.
— Тебе точно не захочется его видеть, — предупредила Брианна. — Лучше спроси, что они нашли.
— Что вы нашли? — спросила Пия у Моники.
Девочка медленно разжала пальцы одной руки. На ладошке лежал маленький блестящий предмет.
— Осторожно, — буркнула Брианна. — Это может оказаться чем-нибудь отвратительным, наподобие