Восемь умножить на семь. Вот здесь как раз будет пятьдесят шесть. Пишем шесть, в уме… Костыль, он ведь немного похож на крест, а Иисус умер на кресте. Еще она не любила, когда, сидя в гостиной и листая альбомы по искусству, она внезапно открывала страницу с репродукцией распятия. Руби была готова поспорить на что угодно, что костыль означает «крест» или что раньше люди говорили «на кресте». И терновый венец. Она почувствовала, как кожу головы начало покалывать. А в это время ее рука продолжала писать. Шесть на девять получается пятьдесят…
— Класс, время вышло. Отложите карандаши.
Шесть. Пишем шесть, пять в уме.
— Все немедленно положили карандаши.
Не шесть. Четыре. Пятьдесят четыре. Почему, черт возьми…
— Когда я говорю «все», я имею в виду и Руби.
Руби положила карандаш и подсчитала, сколько примеров решила. Восемь.
— Теперь поменяйтесь своими работами с соседями по парте, для проверки.
Руби поменялась листочками с соседкой и увидела, что Аманда решила все примеры, все до единого. Аманда дружески улыбнулась, зубы у нее были большими, белыми и, естественно, чертовски совершенными.
— Ответ на первое задание…
А тот человек, который надел терновый венец Христу на голову, — как получилось, что он не поранил ладони о шипы? Если они были такими же острыми, как у шиповника в лесу… Были ли у него перчатки? Вообще-то в таком климате не носят перчатки — они ведь были в пустыне, верно? Но разве гладиаторы не носили… Руби подняла голову и увидела, что мисс Фреленг смотрит прямо на нее.
— Все готовы ко второму примеру?
Руби посмотрела на работу Аманды. Первый пример: тридцать семь умножить на девяносто два. Что мисс Фреленг только что сказала? Руби не могла вспомнить число, но ответ Аманды показался ей неправильным, по крайней мере, у самой Руби определенно получилось другое число. Она поставила крестик рядом с примером и стала ждать ответа на второй пример, намереваясь в этот раз ничего не пропустить.
— Что будете пить, парни?
Над стойкой возвышалось как минимум пятьдесят кранов, к каждому была прикреплена табличка с названием сорта пива. Это было самое крутое место из всех, где Брэндон когда-либо бывал. Длинная барная стойка из какого-то матового металла была крутой, музыка была крутой, люди, сидящие вокруг и играющие в пул, были крутыми, барменша была крутой, татуировка на правой щеке барменши — ее точный портрет — была крутой.
Брэндон указал на ближайший кран. Барменша налила пиво в стакан. Ее руки были обнажены, и было видно, какие они мускулистые. Самые крутые женские руки, какие Брэндон когда-либо видел. Пиво оказалось черно-коричневым, совсем не похожим на пиво, которое Брэндон видел раньше. Он сделал глоток. Вкус был ужасным.
— Ты что, любишь портер? — спросил его Дэви, который заказал что-то более похожее на нормальное пиво.
— Очень даже неплохо. — Брэндон отпил еще глоток. Вкус определенно не стал лучше.
— Пять баксов.
— В этот раз плачу я. — Брэндон протянул бумажку в десять долларов.
— Все вместе — девять пятьдесят. — Барменша спрятала банкноту и выложила на стойку два четвертака.
Брэндон скопировал жест, который видел в одном из фильмов, означающий, что она может оставить сдачу себе.
— Спасибо, — сказала барменша.
Во второй раз Брэндон опять заказал портер просто для того, чтобы показать, как ему нравился портер, — теперь Дэви предъявил карту, — но в третьем круге он заказал то же, что пил Дэви. Брэндон хотел пошутить, но сдержался, не уверенный, что шутка придется к месту.
Дэви оглядел помещение бара, улыбнулся высокой девушке с огромной копной светлых волос, и девушка улыбнулась ему в ответ. Когда Дэви отвернулся, Брэндон тоже попробовал ей улыбнуться и получил ответную улыбку. Может, даже более дружелюбную.
— Думаю, перееду сюда, — сказал Дэви. — Получу работу рассыльного, из тех, что ездят на велосипедах. Они зарабатывают три сотни в день.
— Правда?
— Как минимум. — Дэви заказал еще пива и сигары.
Они курили и потягивали пиво. По улице мимо окна проходили люди, каких не встретишь в Вест-Милле или даже в Хартфорде. Взять, к примеру, водителя того эвакуатора: красная бандана и повязка на одном глазу, как у пирата.
Брэндон встал, чтобы пойти в туалет. Ого! Портер ударил ему в голову, и он почувствовал себя немного неустойчиво. Ерунда, никто не заметит… Брэндон нарочито спокойно двинулся вперед. Ну, может, не совсем вперед, так как в итоге очутился в женском туалете. Внутри была светловолосая девушка. Но, к его удивлению, она писала стоя над унитазом, кожаная юбка задрана, а…
Брэндон попятился назад и решил переждать в холле, рядом с телефоном-автоматом. По улице прошла женщина с огромным барабаном на голове. В другую сторону проехал эвакуатор, который увозил машину. Брэндон следил за женщиной, пока та не скрылась из виду, пытаясь понять, кем она могла быть. Он и не взглянул на машину, прицепленную к эвакуатору.
Братья сидели в кабинете Тома, который раньше принадлежал старику: Том — за столом, Скотт — на диване, купленном уже после смерти старика.
— Значит, Брэндон тоже хорошо справился? — спросил Том.
— Да, неплохо.
— Я рад. Он такой забавный парень.
Забавный?
— Эта его чуть кривая улыбка. Здорово будет, если они в итоге окажутся в одном колледже. Прямо, как мы.
— Как мы?
— В Университете Коннектикута.
Они действительно оба учились в Университете Коннектикута, но Скотт поступил на первый курс, когда Том уже перевелся в Йель.
— Ты только вспомни эти вечеринки на парковке у футбольного поля! Можешь представить мамину реакцию, когда мы ей скажем, что они оба в Принстоне или еще где?
Скотт промолчал. Пусть Том думает, что он воображает мамину реакцию.
— Все может быть, — сказал Скотт.
Том внимательно посмотрел на брата и получил в ответ взгляд, который говорил гораздо больше слов.
— Деньги?
— Ну, ты можешь, конечно, свести все к этому… Знаешь Микки Гудукаса?
— Лысый левша, который шаркает ногами? Подозрительный тип.
— У него есть полезная информация.
— Какого рода?
— По рынку.
— Он что, стал брокером? Я думал, он оценщик или еще кто.
— Он и был оценщиком. Потом стал брокером, у Денмана в Хоув. Он и сейчас брокер, просто не работает с ними.
— Человек Денмана? Что у тебя может быть с ним общего?
— Это он подкинул мне информацию по «Стентех». Насколько я помню, ты неплохо на них заработал.
— Да. — Том кивнул. — Но прежде чем покупать, я все тщательно проверил.
Акции «Стентех» — единственное вложение Тома в рынок ценных бумаг, кроме