в выигрыше, так зачем же заботиться обо мне? Пэллу остается только умыть руки и заявить, что он очень и очень шокирован происшедшим и если бы только знал, что это за дело, никогда бы не ввязался.

Последовал еще один кивок.

— Так скажите же мне, наконец, что заставило вас пойти на такое?

— Не будьте так глупы, — я поднялся и обошел стол, встав сбоку от нее. — Не будьте так глупы, — снова повторил я. — Как вы думаете, почему я ввязался в это дало? Сотня в убыток, двадцать — на каждодневные расходы, и тысяча фунтов прибыли, в случае успешного завершения дела; и все это-за постановление о разводе. Итак, они получают это постановление, а я — тысячу фунтов.

Она немного повернулась:

— Вы считали это выгодным делом? — Я пожал плечами:

— Не задумывался особенно над ценой, но мне еще ни разу не удавалось заработать тысячу фунтов.

— Так вы получили деньги?

— Пока нет, — ответил я. — Думаю, это произойдет завтра.

— Я так не думаю.

— А что вы думаете об этом?

— Я говорила с мистером Пэллом. Он совершенно откровенно выразил свое мнение по поводу этого дела, К вам он не чувствует ни малейшей благодарности. Он наговорил много такого, чего бы не сказал в обычном состоянии, но, будучи очень возбужденным, он горячо отговаривал меня от этой дурацкой, по его мнению, затеи. Он…

— Допускаю. Но все же, почему я не получу своего?

— Ему кажется, что проигравшему это дело — ответчику — сегодня не очень весело. — По ее губам пробежала улыбка. — Не очень. Это можно понять. С самого утра он предпринимает отчаянные действия, утверждая, что половина всех собранных сведений, такая же фальсификация, как и само расследование, а вам дали взятку, чтобы вы говорили то, что им нужно. Мистер Пэлл сказал, что собирается ждать развязки, так как могут произойти самые неожиданные изменения. Он заплатит вам только тогда, когда эта история завершится, и все станет ясно. Вам неприятно это слышать, не так ли?

— Да, — согласился я, — Даже очень. С вашей стороны было очень любезно прийти и рассказать мне все это. Это по-дружески.

Наступила гнетущая тишина. Я прошел к столу и снова сел.

— Что дальше?

Открыв сумочку, она достала новую сигарету и закурила.

— Вы не очень любопытны, ведь, правда? — Она вежливо улыбалась, поглядывая на меня.

— Я отвык от этого много лет назад. Люди становятся любопытными, когда что-нибудь в жизни их озадачивает, удивляет. Меня уже ничто не удивляет.

— Ничто? — она подняла брови.

— Если вы проработаете частным детективом столько же, сколько и я, то в честь того, что что-то вас удивило, можно устроить праздничный салют из двадцати одного орудия и вывесить государственный флаг.

Она промолчала.

— Меня не удивило и то, — я с усмешкой смотрел на нее, — что Пэлл, который вправе носить звание одного из самых мудрых сыщиков в этой стране, потратил на вас столько времени только для того, чтобы разубедить сделать что-то. Никогда не предполагал, что Пэлл может быть таким конфиденциальным. Наверное, с ним что-то произошло. И скорее всего, именно деньги сделали из Пэлла отъявленного альтруиста.

— Вы совершенно правы. Я собиралась заплатить ему приличную сумму за совет.

— Хорошая работенка. Получать деньги за благозвучные, но плохие советы. Сомневаешься — не делай. Это похоже на Пэлла. Надеюсь, он отработал свой деньги? Понятно, — продолжал я. — Вы находились в смятении, не знали, что делать и, заплатив Пэллу, спросили у него совета, открыв ему свое сердце.

Я раздавил окурок. В последнее время сигареты мне осточертели.

— По-моему, вы даже не можете себе представить, в каком затруднительном положении находитесь. Я заявляю вам об этом со всей ответственностью. Пэлл предостерег вас от того, что вы хотели сделать, но вы попробовали уговорить его. Однако, он остался вне игры, отхватив приличный куш. Я даже представляю его, сидящим за своим столом с пачкой купюр в руках. Но все же, решив «отработать» деньги, он рассказал вам о моем деле и, конечно, упомянул, какой я сукин сын.

Она сидела, откинувшись в кресле и, возможно подсознательно, очаровывала меня. При каждом ее движении мой взор невольно устремлялся на нее, потому что даже самое незаметное было грациозно и величаво. Я подумал, что, как женщина, она вполне может натворить массу бед. А может быть, уже натворила?

— Вы очень проницательный человек, мистер О'Хара. Должно быть, заговорили ваши профессиональные инстинкты.

— Инстинкты моих глаз. Факты вырисовываются, как Брайтонская пристань. Женщина вашего круга не стала бы ожидать возвращения из пивнушки сыщика в этом затхлом офисе, чтобы сказать, что он проницательный человек. Хватит, давайте выкладывайте все начистоту. Я подозреваю, что это очень трудное дело.

— Почему?

— Так должно быть, — ответил я. — Вы передали мне всю эту болтовню Пэлла, кстати со своими добавлениями, готовя меня к чему-то более худшему, нежели сегодняшние события.

Она неожиданно быстро поднялась и встала перед столом, зажав сигарету между пальцами и устремив на меня серьезный взгляд.

— Полагаю, вы глубоко ошибаетесь насчет денег Пэлла.

— Хорошо, что вы придерживаетесь темы, — произнес я. — Как я понял, вы имеете в виду ту тысячу фунтов, которую Пэлл, по его же словам, не собирается отдавать мне?

— Да… Именно это я имела в виду, — медленно проговорила она.

— Послушайте, я действительно выгляжу, как человек, которому не платят? Но Пэлл заключил со мной договор. Я выполнил свою часть договора, а теперь он обязан выполнить свою.

— Вы думаете, что сможете его заставить заплатить? — быстро спросила она.

— Я об этом не думал, — ответил я. — Но заставлю его выложить все любым способом. А теперь, если не возражаете, давайте закончим о Пэлле — он мне порядком надоел. В любом случае, у меня к вам больше ничего нет.

— А у меня к вам есть. Знаете, я с удовольствием заплачу вам ту тысячу, без которой вас оставил Пэлл. Мужчина говорит откровенно, когда он напуган. Он думает, что если произойдет вмешательство в дело о разводе, он тоже окажется замешан. К тому же он нанимал вас. И если он заплатит вам тысячу фунтов, кто-нибудь может заподозрить его во взяточничестве.

Я пожал плечами.

— Итак, вы хотите сделать это за него? Очень любезно с вашей стороны. Но почему?

— К этому вынуждают обстоятельства. — Я рассмеялся.

— Сядьте. Сядьте и расслабьтесь. Мне нравится смотреть на вас, когда вы сидите.

Она села.

— Значит, есть обстоятельства, — начал я, — экстраординарные? Конечно, вы не собираетесь платить мне тысячу за то, что моя личность вам нравится.

— Вы становитесь очень капризным, мистер О'Хара. Конечно, я не собираюсь подарить вам эти деньги. Я собираюсь заплатить вам эти деньги, чтобы вы не чувствовали себя обманутым мистером Пэллом, и