— О Трон, — задохнулась Варус.
Даже Лопату тошнило, но Кулли мог лишь смотреть, не отрывая глаз.
На Бафомете Кулли довелось умирать от голода. Чтобы выжить, он ел человеческую плоть. Все они ели. Император защищает, но Он не прощает. Кулли чувствовал, что кара приближается к нему, словно молот с небес.
— Это останки местных, — прошептал он. — Бандитов. Рабочих.
— Жаль, что у нас нет огнемета, — пробормотал Силач, снова закрыв дверь. — Это надо сжечь.
— Все это место надо сжечь, — отозвался Кулли. — Пошли.
В конце коридора они услышали, как за запертой дверью что–то бьется. Доносился визг металла несмазанных шестерней — что–то как будто пробуждалось от долгого сна.
— Сеееесстррра! — заревело оно.
Силач снял с перевязи фраг-гранату, взвел ее, секунду придержал в руке, а затем ногой распахнул дверь и швырнул ее внутрь.
— В укрытие! — крикнул он.
Прочие прижались к твердому бетону. Граната взорвалась, заполнив тесное замкнутое помещение высокоскоростными осколками.
Силач выскочил в дверной проем и полил комнату очередью.
— Чисто, — произнес он.
Остальные подошли к нему. Медицинский сервитор лежал на спине в растекающейся луже крови и внутренностей. Граната Силача изрешетила его органические части. Комната была заполнена разбитой когитационной аппаратурой — разбитыми экранами и погнутыми металлическими кожухами, изрыгавшими пожелтевшие гармошки старинных отчетов.
— Трон, — пробурчал Силач и сделал шаг вперед, оказавшись над упавшей сестрой.
— Сееееееесстррраааааа!
Цепной скальпель с ревом ожил и вонзился во внутреннюю сторону бедра Силача, перерезав артерию и выбросив огромный фонтан крови.
— Бегите! — Силач истекал кровью на глазах у перепуганного Кулли, его жизнь уходила вместе с багряными брызгами. Но даже уже падая, он одну за другой выдергивал чеки из крак-гранат у себя на перевязи, с выражением мрачной решимости поджав губы.
Умирать — это то, для чего солдаты предназначены.
— Нет! — заорал Кулли, но было уже слишком поздно. Они побежали.
Взрыв снес три стены и обрушил кусок потолка, заполнив коридор удушливой пылью, и Силач вознесся к славе Императора на комете огня высокоэнергетической взрывчатки.
Среди дыма и неразберихи раздалось рявканье тяжелого автоматического оружия, и град снарядов автопушки практически испарил солдата Эсаннасона прямо на месте.
— На шесть часов! — взревел Кулли. — Ответный огонь! Убей, убей, убей!
Они принялись палить очередями. Выстрелы лазеров полосовали удушливые миазмы из пыли, крови и кусочков перемолотого феррокрита, устремляясь к темной, полуразличимой фигуре, которая ответила новым громовым ревом автопушки.
Стальной Глаз подстроила прицел и пробила существо насквозь усиленным зарядом, отбросив то на три-четыре шага назад, а Варус метнула следом фраг-гранату. Они бросились на пол, изо всех сил стараясь найти укрытие в тесноте коридора. Взметнувшийся взрыв обрушил еще с части потолка дождь разбитой грязной плитки, а Кулли приподнялся на одно колено и опустошал силовую ячейку лазгана в то, что там оставалось, пока оно не перестало шевелиться.
Кулли опустил дымящееся оружие и сделал паузу, чтобы утереть пот со лба тыльной стороной ладони.
— Перезаряжаемся, — велел он, и все повиновались.
— Силач, — тихо проговорила Варус, и Кулли смог лишь кивнуть.
Он не знал Эсаннасона как следует, но Силач был в их секции на Вардане IV, и вместе они участвовали в одном из самых кровопролитных сражений. Это был хороший человек, хороший солдат.
Смерть, смерть, смерть.
Он пошел вперед, чтобы посмотреть, что же они убили.
Существо имело рост примерно шесть с половиной футов и когда–то, очевидно, было женщиной. Ее подвергли менее обширному модифицированию, чем сестер, однако правую руку все равно отняли от самого плеча и заменили шарнирным креплением для тяжелого вооружения, на конце которого располагалась автопушка. Подающая лента шла прямо сквозь металл аугметики на торсе к бугрящимся на левом бедре и пояснице лоткам с боеприпасами. Там, где металл сходился с плотью, кожа была натянута на неровные края так, что делалось больно смотреть. Швы и сращения выглядели свежими и болезненными, а уцелевшая кожа на остатках человеческого тела до сих пор имела отвратительно нездоровый оттенок. Те места, где лента рвала плоть в ужасающем темпе стреляющей очередями автопушки, были обожжены и покрыты волдырями.
— Это специализированный боевой сервитор, — произнес Кулли.
— Был, — поправил его Лопата и ухмыльнулся.
Кулли напомнил себе, что этот человек когда–то убил орка в поединке. Скорее всего, Лопату мало что могло испугать, но сам он чувствовал, как его желудок бунтует при виде по большей части органического лица мертвой женщины. Та была просто невыразительным рабочим из улья, точно не обладая внешностью очерствевших преступников и нечестивцев-еретиков, которых обычно приговаривали к рабству у Адептус Механикус и превращали в подобных необходимых чудовищ.
— Не из тяжелых, — прохрипела Стальной Глаз. — Я их видала на Вардане IV, когда машинный провидец чинил «Сотрясатели» нашей огневой базы под вражеским обстрелом. Они будто наполовину люди, наполовину танки. А этот выглядит так, словно его собирали в спешке.
— Или как экспериментальный прототип, — вставила Варус.
— Что? — переспросил Кулли.
— Этот подающий механизм, — сказала Варус. — Я тоже видела боевых сервиторов, но никогда прежде не видела такого.
Лопата пожал плечами.
— Ну и?
— Не знаю, — призналась Варус. — Но не нравится мне это.
— Мне тут вообще ничего не нравится, — произнес Кулли, — но сейчас мы здесь, и что–то явно совсем не так. Мы выясним, в чем тут дело, и положим этому конец. Выдвигаемся.
— И все же, зачем кому–то такое творить? — тихо проворчала Стальной Глаз, двигаясь рядом с Кулли по гулким помещениям.
— Ответ всегда один и тот же, — отозвался Кулли. — Ищи, кому выгодно. Надвигается орочья банда, и останавливать ее здесь будет только наша долбаная жалкая пехота. Верхушка улья в панике, это не секрет. Если бы ты была до омерзения богатым жителем верха, сидящим в осаде и боящимся за свою жизнь и жизни семьи, а кто–то предложил бы тебе купить боевого сервитора с тяжелым вооружением… сколько бы ты не отдала?
— Кто предложил? — спросила Стальной Глаз.
— Не знаю, — сказал Кулли, — но если кто–то предложил… Я сейчас просто строю догадки, но эти части тел и рабочая форма в мусорных баках принадлежали местным. Это мир-улей, Стальной Глаз. Тут есть бандиты. Люди, которые вполне способны сделать нечто подобное.
— Ты правда думаешь, что кто–то создает экспериментальных боевых сервиторов на продажу семействам из верхнего улья?
— Не знаю, — вынужден был он признать, — но исключать