– Дэл! – шепотом позвал Том. – Дэл, проснись!
Он снова посмотрел на малыша – тот опять принялся вертеть свою шкатулочку. Том приблизился на цыпочках к двери Дэла и дважды тихо постучал костяшками пальцев.
– Да проснись же ты, – позвал он уже не шепотом.
Ответа не было. Он опять постучал, теперь уже громко.
Шум внизу стоял такой, что его не услышат, даже если он забарабанит молотком…
Малыш поставил ящичек на валун и в задумчивости провел пальцами по шершавому камню.
– Проснись, Дэл! Ты должен это видеть! – повысил голос Том.
Дверь немного приоткрылась.
– Уходи, – сонно проговорил Дэл. – Убирайся к себе в комнату.
– Да ты только посмотри туда!
Теперь мальчик разглядывал блестящую штуковину, которая не могла быть ничем иным, кроме как серебряным ключиком.
– Ого! – вырвалось восклицание у Дэла, и он тут же подскочил к окну.
Снизу донеслись крики вперемежку с руганью.
Мальчик взобрался на валун, вставил ключик к шкатулку.
– Ну, что я говорил? – шепнул Том. – Он сам хотел, чтобы мы это увидели.
Дэл отпихнул Тома и прижался к оконному стеклу. Собака внизу снова взвыла, видно, этот тип все-таки треснул ее лопатой или щипцами. Тому не хотелось подходить ближе к окну, чтобы это выяснить.
Мальчик в синем пальто поднес шкатулку к уху, потом вытянул руку с ней, пытаясь, вероятно, откинуть крышку большим пальцем.
Изнутри вырвалось облако зловеще-черного дыма. Фигурка на валуне уронила ящичек, после чего клубящийся дым начисто скрыл и мальчика, и сам валун.
– Прямо как в нашем с тобой представлении, – пробормотал Том. – Когда дым рассеется, мальчика уже не будет.
– Это не мальчик, – сказал Дэл, направляясь обратно в свою комнату.
– Девочка, что ли? – опешил Том.
– Это Роза Армстронг. А теперь марш в постель!
Дэл прикрыл за собой дверь.
Том еще раз посмотрел туда: дым почти уже рассеялся, лишь остатки его плыли над опустевшим валуном да листья дерева слегка покачивались. Под окном снова раздался собачий лай.
"Да выруби ты эту суку…" – послышался мужской голос.
"Сейчас, сейчас, – ответили ему. – Ты как, в порядке?"
"В полном".
И тут Том совершенно ясно разобрал голос Коулмена Коллинза: "Ну, вы готовы наконец?"
Дверь внизу шумно распахнулась, и оттуда высыпала целая толпа. Почти все были с лопатами, а двое тянули за собой псов на цепях. Последним появился Коулмен Коллинз, одетый теперь в яркую рубашку из шотландки, штаны из грубой ткани, ботинки на шнурках – ни дать ни взять лесоруб. "Дай-ка сюда бутылку", – бросил он мужчине в армейской куртке. Тот подчинился. Коллинз приложился прямо к горлышку и вернул бутылку. "Ну, ладно. Я мигом, только посмотрю, как…" Как там мои гости! Том, не мешкая, бросился к себе в спальню.
Запрыгнув в постель и натянув на себя одеяло, он принялся ждать. "Так я и заснуть могу, – подумал он, – и ничего больше не увижу". Тут он, однако, явно преувеличивал: сердце его стучало словно барабан нервы напряглись как струны.
Он слышал топот ног по плитке террасы, затем – шаги по лестнице.
Том замер. Шаги стихли у комнаты Дэла. Дверь открылась, на секунду воцарилась тишина, потом дверь закрылась и шаги послышались уже возле его комнаты. Сквозь щелку проник свет из коридора.
– Птенчик, не высовывай головку из-под крылышка, – чуть ли не с нежностью проворковал Коллинз.
Щелка исчезла, и комната вновь погрузилась во тьму.
Том услышал, как Коллинз затопал по лестнице вниз.
Выждав несколько секунд, он выскочил из постели, натянул рубашку и штаны, ступнями нащупал на полу мокасины, затем открыл дверь и, пригнувшись, подошел к окну.
Люди вместе с собаками выходили с террасы по направлению к лесу. Некоторые несли пылающие факелы. Позади всех вышагивал Коллинз с шишковатой тростью в руках.
Как только они покинули террасу. Том бросился к лестнице и стал спускаться.
Глава 6
Свечи в вестибюле догорали. В холле Том обратил внимание на длинный ряд старых театральных афиш и программок в застекленных рамках – реликвии давно ушедших лет. Их стеклянная поверхность отражала льющийся из гостиной слабый свет и его собственный, Тома, силуэт. В глубокой тишине, воцарившейся в доме, у него возникло ощущение, что за ним наблюдают.
В гостиной царил полный хаос: стулья были разбросаны, в пепельницах дымились сигарные окурки, пустые грязные стаканы валялись, казалось, повсюду – на деревянных столах возле диванов, на кофейном столике, даже на полу.
Застекленная дверь в дальнем конце гостиной, выходящая на мощенную плиткой террасу, оставалась распахнутой, и Том увидел факелы, мерцавшие уже в некотором отдалении, за деревьями. Он ступил на мягкий, толстый ковер. В помещении плавал густой сигарный дым.
"Птенчик, не высовывай головку из-под крылышка", – вспомнилось ему, пока он, то и дело натыкаясь на стулья, пробирался к стеклянной двери. Оттуда, перебивая табачную вонь, доносились запахи ночного леса, земли, свежести. Так что, Том, может, все-таки вернуться и спрятать голову под крыло?
– Черта с два, – шепнул он сам себе и ступил на выложенный плиткой пол террасы.
Глава 7
В сотне ярдов от него факелы то скрывались за деревьями, то появлялись снова. До Тома доносились громкие голоса вперемежку с рычанием собак, однако слов он разобрать не мог, хотя и чувствовал, что люди возбуждены. Направлялись они к левому берегу озера, мимо холма, на вершине которого они с Дэлом видели Розу Армстронг.
Интересно, знают ли они, что она где-то там? Может, ее они и разыскивают? Справа от него расшатанная металлическая лестница спускалась к озеру, прямо туда, где по водной глади бежала лунная дорожка. Сердце Тома то и дело замирало, когда ступени и перила вдруг начинали покачиваться и вибрировать. Наконец лестница кончилась, и Том очутился на небольшом пляже. На темном фоне водной поверхности выделялись контуры какого-то строения, очевидно сарая для лодок, а в нескольких футах от него в озеро выступал выкрашенный белым пирс.
Нет, подумал Том, та ярко освещенная сценка на вершине холма предназначалась именно для него и, может быть, для Дэла, а то, чем намеревались сейчас заняться мистер Пит и остальные, было не для посторонних глаз.
А как они поступят, если вдруг обнаружат девочку? А если заметят его?..
К счастью, факелы позволяли ему держаться на почтительном расстоянии, не теряя людей из виду. Оглянувшись, он убедился, что дом освещен вполне достаточно, чтобы указать ему путь к отступлению.
Дважды он натыкался на деревья, набив на лбу изрядную шишку. Луна светила неровно: иногда так ярко, что он мог различить отдельные серебристые стебли жесткой травы, а иногда скрываясь за высокими деревьями, и тогда он двигался