Они познакомились в первый вечер после того, как стали студентами. Этажный староста Джорджа – долговязый дерганый второкурсник Чарли Сингх – привел подопечных новичков в «Макэвой» на шумную пивную пирушку. По лестнице, забитой людьми, Джордж поднялся за Чарли в душное помещение с высоким потолком, местами у окон и истертыми половицами. Он пил кислое пиво и переговаривался с Марком Шумахером, еще одним первокурсником из его корпуса. Марк умудрился слинять, оставив Джорджа в толпе симпатичных старшекурсников, которые только и знали, что смешить друг дружку до колик. Он решил, что можно будет уйти, но только выпив еще кружку. Высмотрев кран, у которого никого не было, он прикинул маршрут и двинулся сквозь спортивные костюмы и камуфляж. Едва потянулся к раздаче, какая-то девица оттеснила его и завладела краном; она до упора вдавила кнопку, но тот зафырчал, и в ее кружку, испачканную помадой, полилась только пена.

– Пусто, – сообщила девушка.

Ее прямые русые волосы были обрезаны вровень с нижним краем подбородка, а синие-пресиние глаза широко посажены на сердцевидном лице. Девчонку подразвезло, и она выглядела малость придурковатой, но Джордж подумал, что краше ее еще никого здесь не встречал.

– Точно?

– Не знаю, – отозвалась она, растягивая слова. (Значит, родом не из Новой Англии). – Я раньше не пробовала наливать. А ты?

Джордж тоже не пробовал, но шагнул вперед и забрал у нее кружку.

– По-моему, нужно качать. Вообще-то, я и сам не знаю, но видел, как делают.

– Ты тоже новенький?

– Да, – сказал он.

Пивная струя наполовину попала в кружку, наполовину – ему на рукав.

Остаток вечера они вместе курили ее сигареты возле распахнутого окна; затем, уже ночью, обследовали кампус. Целовались под аркой, соединявшей часовню с главным административным корпусом. Джордж рассказал ей, как его отец – сын фермера – изобрел механизированную линию для забоя домашней птицы и получил за одну сделку денег больше, чем его предки заработали на ферме за всю жизнь. Она сообщила ему, что ее папаша был адвокатом-стервятником [6] в захолустном городке, а когда Джордж полез ей за пазуху, добавила, что она южанка, родилась за линией Мэйсона – Диксона [7] и не собирается вступать в случайные связи лишь потому, что приехала учиться в Новую Англию. Ее нестрогого, будничного тона и почти невинной откровенности вкупе с кратким прикосновением к пышной груди под тонким ситцевым лифчиком хватило, чтобы Джордж моментально влюбился.

Он проводил ее до общежития. Попрощались. Затем почти бегом Джордж пересек кампус, чтобы залечь в непривычную постель с ознакомительным справочником первокурсника. Там были ее имя и адрес, но без фото. Он, впрочем, не отрывал взгляда от имени и пустого места для снимка. Джорджу казалось, что он не встречал никого похожего. В отличие от его родни, попеременно отличавшейся то забитостью, то ослиной упертостью, она казалась открытой, и все ее мысли тут же перетекали в слова. При встрече у бочонка она смотрела на Джорджа вызывающе и в то же время совершенно невинно. В этом было нечто почти сверхъестественное. Затем парень вспомнил жадность и крепость ее поцелуя, соприкосновение языков, ее руку у себя на шее. Сосед, которого Джордж едва знал, громко храпел за стенкой их двухкомнатного жилья. Новоиспеченный студент прощупал свои боксеры и почти сразу кончил.

Проснувшись на следующий день, он начал думать не о своей независимости, не о колледже и не о циклах. В его голове была только Лиана. Похмельный, но легкий на подъем, Джордж отправился в столовую Мазер-колледжа и просидел там три часа, чтобы увидеть ее. Лиана появилась в одиннадцать на пару с какой-то девицей и направилась прямо к раздаче хлопьев. Ее волосы были влажными после душа; на ней были брюки цвета хаки в обтяжку и белый хлопчатобумажный свитер. У Джорджа пересохло во рту. Он взял себе кофе (решив, что это утонченнее виноградного сока, который он пил) и разыграл случайную встречу, когда она насыпала в тарелку фруктовые кругляши.

– Снова здрасте, – вымолвил он, стараясь говорить сонно и равнодушно.

Она представила его своей соседке Эмили, выпускнице частной школы из Филадельфии, в выцветшей рубашке «Айзод» и теннисной юбке; пригласила за их столик. Он подсел, и Эмили не то прозорливо, не то пренебрежительно простилась и ушла, умяв полмиски «Грейп натс» [8] . Лиана и Джордж переглянулись. Днем ее красота взбудоражила его еще сильнее, чем накануне вечером. При ярком свете дня, что лился в высокие окна обеденного зала, ее кожа выглядела свежей, безупречной; глаза же полнились прозрачной синевой, чуть тронутой зелеными и серыми крапинами.

– Я прождал три часа, чтобы тебя увидеть, – признался Джордж.

Он ждал, что Лиана рассмеется, но она сказала лишь:

– Я рада.

– Наелся хлопьев до отвала.

– Я пришла бы раньше, но Эмили попросила ее подождать, а потом целый час наряжалась. Думаю, мы с ней не поладим.

Три следующих месяца они не расставались. Оба по взаимному согласию старались завести новых друзей и сколько-то побыть врозь, но большинство вечеров кончалось тем, что они обретали друг друга хотя бы ради того, чтобы просто стоять и целоваться в холодной тени институтской часовни на полпути между их общежитиями. Она была верна своему принципу насчет секса – не собиралась спешить, – но неуклонное умножение вольностей привело к тому, что в конце ноября они, обнаженные и нервничавшие ужасно, очутились в одинокой до того постели Джорджа. Его сосед Кевин куда-то свалил на всю ночь.

– Ладно, – сказала она.

Он схватился за презерватив, который таскал при себе с выпускного класса средней школы.

Вошел медленно: одна рука на талии, вторая подложена под приподнятое бедро. Она подалась навстречу, запрокинула голову и закусила пухлую губу. Джордж, к своему позору, кончил почти мгновенно больше от этого зрелища, чем от движения ее бедер. Извинился, а она рассмеялась и наградила долгим поцелуем. Сказала, что он у нее первый, но крови, слава богу, не было. Через месяц, когда Эмили досрочно сдала экзамены и вернулась в Пенсильванию, Джордж и Лиана обосновались в ее комнате на целую неделю. На всем Восточном побережье разыгралась снежная буря – такая сильная, что в Мазере отложили половину экзаменов.