Сигнал потерян
— Еще раз, — говорит Хаким, — проиграй момент разряда на средней дистанции. Приблизь и останови.
Три молнии, пойманные на месте преступления – теперь и я вижу то, что заметил Хаким. С ними что-то не так. Они менее… случайные, чем фрактальная структура обычных молний. Цвет тоже отличается: смещен в синеву. И еще они меньше. Молнии вдали массивны. А здесь дуги изгибающихся вдоль поверхности разрядов не намного толще моей руки.
И они сходятся к какому-то более яркому объекту практически вне поля зрения камеры.
— Какой-то статический разряд? — предполагаю я.
— Да? И где ты видел такой статический разряд?
Я не вижу ничего подобного в текущей мозаике экранов, но мониторы мостика показывают ограниченное число окон, а у нас всё еще есть тысячи наблюдательных камер на поверхности. Даже мой линк не способен выдержать такого количества потоков одновременно:
— Шимп, есть ли еще подобные явления на поверхности.
— Да, — отвечает Шимп, подсвечивая один из дисплеев.
Яркие сети роятся над камнем и сталью. Целые батальоны шаровых молний идут на ломаных ходулях электрических разрядов. Нечто, похожее на плоскую мерцающую плазму, скользит вдоль поверхности «Эри» подобно морскому скату.
— Чееерт, — шипит Хаким, — а это-то здесь откуда?
Наш фасетчатый глаз теряет еще одну ячейку.
— Они намеренно выбивают нам сенсоры, — лицо Хакима становится пепельно-серым.
— «Они?» Может быть это всё-таки просто разряды, проходящие через структуру металла?
— Они ослепляют нас. Господи же ты сраный, вот не могли мы просто застрять внутри звезды? Нам обязательно нужно было добавить немного враждебных пришельцев для полноты картины.
Я бросаю взгляд на потолочную камеру:
— Шимп, что они такое?
— Я не знаю. Возможно – огни святого Эльма или активная плазма. Также нельзя исключать вероятность мазерных эффектов, хотя я и не регистрирую достаточного уровня микроволнового излучения.
Еще одна камера выходит из строя.
— Пауки-молнии... — нервно хихикает Хаким.
— Интересно, а они – живые?
— В органическом смысле – нет, — отвечает Шимп, — и я не уверен, что они попадают под определение живого, основываясь на ограничениях энтропии.
Классическая морфология бесполезна. Эти отростки – это не ноги, это… что-то вроде скоротечных дуговых разрядов. Форма тела (если термин «тело» тут вообще применим) опциональна и переменчива. Коронарные разряды собираются в искрящиеся шары. Шары отращивают дугообразные конечности или просто уносятся в шторм со скоростью в два раза выше звуковой.
Я поднимаю тактический интерфейс. Ага: есть кластерное распределение. Вот стайка этих созданий собралась на скелетированных останках давно умершей дюзы разгонного двигателя. Еще одна группа мерцает около надстройки внешнего инженерного обслуживания. Да у них там целая вечеринка в кратере ротовой полости «Эри», кружащаяся вдоль нашего невидимого поводка, как вода в сливе раковины.
— Отверстия, — говорит Хаким мягко. — Углубления. Люки.
Но что-то ещё привлекает мое внимание, что-то, что не входит в перечисленное им, что-то, что происходит в небе, пока наши глаза прикованы к земле…
— Они пытаются проникнуть внутрь.
Внезапный сполох света над нами. Затем разрыв; дыра; всё расширяющийся зрачок огромного демонического глаза. Тусклый кровавый свет циклона, разворачивающегося над нашими головами в венце из молний, проливается на искореженный пейзаж, пробиваясь через воспаленную ткань неба.
Палец Суртра, протянутый к нам из глубин ада и уже видимый невооруженным глазом.
— Сраное дерьмо… — шепчет Хаким.
Раскаленное торнадо. Ослепительная колонна огня. Внешнее, тянущееся вовнутрь. И если что-то кроме магии и способно объяснить его существование, то этого объяснения нет ни у меня, ни у Шимпа, как нет его и во всем астрофизическом знании человечества, упрятаном у нас в архивах. Оно тянется вниз и почти касается нашей червоточины. Оно набухает, как нарыв от невидимой занозы. Его раздутый конец, бессмысленно вибрируя какое-то мгновение, лопается…
...и каскад жидкого огня обрушивается на нас с небес.
Существа внизу прыскают в стороны настолько быстро, насколько позволяют им их ноги-молнии. Обзорный экран у нас на мостике вспыхивает и умирает. Но на десятках других видеопотоков я вижу, как языки тускло-красной плазмы растекаются по поверхности «Эриофоры».
Хрипящий сигнал тревоги тянет свое «чёрт - чёрт - чёрт - чёрт», пока «Эри» сбрасывает мне последние разведданные: что-то происходит у нас за спиной, возле шлюза боковой линии. Камеры там уже мертвы, но сенсоры регистрируют скачок давления у внешних створок, и еле слышимый ритмичный шипящий звук пробивается через интерком.
Хакима не видно на мостике, но я слышу удаляющийся вой движков жука-мобиля, работающих на полную мощность. Пригибаясь, я выскальзываю в коридор, выдергиваю своего жука из креплений и следую за ним. Я знаю, куда он направляется. Я бы это знал, даже если бы Шимп не развернул маршрутную карту у меня в голове.
Далеко к корме, прямо по правому борту что-то решило постучаться к нам в дверь.
* * *
Когда я его догоняю, он уже в подготовительном отсеке, карабкается внутрь скафандра ВКД, подобно испуганному насекомому, пытающемуся забраться обратно в кокон.
— Внешний люк пробит, — говорит он мне, забывшись.
Всего в метрах от нас, за стойками и нишами скафандров, всего лишь по другую сторону от этих массивных крепостных врат из биостали, что-то пытается найти лазейку вовнутрь. И оно вполне может в этом преуспеть. Я вижу высокотемпературное марево, идущее от люка. Слышу треск электрических разрядов с другой стороны и тихие завывания далеких ураганов.
— Никакого оружия, — Хаким возится с перчатками костюма. — Миссия до конца времен и они даже не удосужились дать нам оружие.
Это не совсем верно. Они совершенно точно дали нам возможность построить себе оружие. Не уверен, знает ли об этой возможности Хаким, но я отлично помню его дружков, стоявших почти на этом самом месте. И я помню, как они направляли это оружие на меня.
— Что мы тут вообще делаем? — я показываю в сторону люка. Интересно, мне это просто кажется, или он и правда слегка светится в центре?
Хаким встряхивает головой, дыхание учащенное и неглубокое:
— Я думал… не знаю… сварочные аппараты. Лазеры. Думал, мы попробуем дать им отпор.
Все эти замечательные вещи хранятся с другой стороны.
Он уже в костюме по самую шею. Шлем висит на крюке совсем рядом. Один рывок и поворот, и он снова будет в безопасности от окружающей среды. На какое-то время.
Что-то с силой бьется в люк.
— Чёрт… — говорит Хаким устало.
— Что будем делать? — я спрашиваю это очень спокойно.
Он выравнивает дыхание, пытаясь привести себя в норму:
— Мы… эээ… отступаем. За ближайшую переборку.
Шимп понимает намек