— С него уже хватит, — говорит коп, и я знаю, что он это обо мне. — Вы сделали достаточно. Уходите с нами, пока можете.
— С ним все будет в порядке, — говорит Сэм. Сомнение в его голосе заставляет меня стиснуть зубы и сосредоточиться. Нужно поднапрячься, нарыть сил и продолжить сражаться.
— Он в отключке.
— Ему просто нужно пару минут отдохнуть.
— Я в норме, — бормочу я, но вряд ли кто–то из них меня слышит.
— Сынок, если останетесь, вас тут убьют, — говорит он Сэму, сурово качая головой. — Вы не можете продолжать в том же духе. Вам двоим со всем этим не сладить. Оставьте это армии, или…
Офицер замолкает. Нам всем известно, что армия уже предприняла свою попытку. Манхэттен потерян.
— Мы уйдем, как только сможем, — отвечает Сэм.
— Эй, ты там меня слышишь? — теперь полицейский обращается ко мне. Причем говорит таким тоном, каким со мной разговаривал Генри. Интересно, у него есть дети? — Вы уже сделали все, что могли. Ты провел нас так далеко, позволь нам закончить начатое. Если надо, мы понесем тебя к мосту.
Выжившие собираются вокруг копа, кивая и бормоча что–то в знак согласия. Сэм смотрит на меня, вопросительно подняв брови. Его лицо перемазано грязью и пеплом. Сэм выглядит опустошенным и слабым, будто сам еле стоит на ногах. На бедре у него болтается могадорский бластер, привязанный обрывками проводов, и, кажется, будто все тело Сэма накренилось в эту сторону, как будто дополнительный вес грозит его опрокинуть.
Заставляю себя встать на ноги. Мышцы вялые и почти бесполезные, но все же. Пытаюсь показать полицейскому и остальным, что у меня еще остались силы сражаться, но судя по жалостливым взглядам, выгляжу я не очень внушительно. С трудом сдерживаю дрожь в коленях. На секунду мне кажется, что сейчас я рухну на пол. Но вдруг, как по волшебству, меня поднимает и подтягивает какая–то сила, забирая на себя часть веса, выпрямляет спину и расправляет плечи. Не знаю, как мне это удается, и где я нахожу силы. Это почти сверхъестественно.
А, нет, ничего сверхъестественного. Это все Сэм. Мой друг обзавелся телекинезом и теперь, сконцентрировавшись на мне, приводит меня в боевой вид.
— Мы остаемся, — твердо заявляю я скрипучим голосом. — Необходимо спасти еще много людей.
Коп удивленно качает головой. Девчонка позади него, которую, я вроде как спас с разваливающейся пожарной лестницы, ударяется в слезы. Не уверен, в чем причина — то ли она так вдохновилась моими словами, то ли я так ужасно выгляжу. Сэм с каменным лицом полностью сосредоточен на мне, на его виске проступает свежая капелька пота.
— Доберитесь до безопасного места, — говорю я оставшимся в живых. — А затем помогите, кому сможете. Это ваша планета. Мы спасем ее все вместе.
Полицейский выступает вперед, чтобы пожать мне руку. Ладонь словно в тисках зажали.
— Мы тебя не забудем, Джон Смит, — говорит он. — Все мы обязаны тебе жизнью.
— Размажь их, — говорит кто–то еще.
И тут все как по команде поднимают гомон: начинают прощаться и благодарить за спасение. Я стискиваю зубы в надежде, что на лице отразится улыбка. По правде говоря, я слишком для этого устал. Теперь их лидер коп, он будет отвечать за их безопасность. Убедившись, что все идут быстро и не шумят, он наконец торопливо выводит наших выживших из здания через вестибюль и дальше в сторону Бруклинского моста.
Как только мы остаемся одни, Сэм освобождает меня от телекинеза, благодаря которому мне все это время удавалось держаться вертикально, и я резко припадаю спиной к стене, изо всех сил стараясь удержаться на ногах. Сэм переводит дух, он весь взмок от усилий по поддержанию моего тела в вертикальном положении. Он не лориенец, и у него не было надлежащего обучения, но, тем не менее, Сэм развил Наследие и начал использовать его на полную. Принимая во внимание сложившуюся ситуацию, у него не было иного выбора, кроме как учиться всему на лету. Сэм получил Наследие… Да, не будь кругом такого хаоса и безнадеги, я бы радовался больше. Не уверен, как и почему это случилось, но приобретенные Сэмом силы — наша единственная победа с тех пор, как мы прибыли в Нью — Йорк.
— Спасибо, — говорю я. Слова уже даются легче.
— Всегда пожалуйста, — отвечает Сэм, тяжело дыша. — Ты ведь символ сопротивления Земли, мы не можем позволить тебе валяться без дела.
Я пытаюсь оттолкнуться от стены, но ноги еще не готовы поддерживать мой вес. Проще прислониться к ней и по стеночке двигаться к двери в ближайшую квартиру.
— Взгляни на меня. Ничей я не символ, — ворчу я в ответ.
— Брось, — говорит Сэм. — Ты просто устал.
Он обхватывает меня рукой, чтобы помочь. Сэм тоже еле волочит ноги, так что я стараюсь не перекладывать на него слишком много веса. В последние пару часов мы прошли через ад. Кожу на руках до сих пор покалывает от того, как часто я был вынужден использовать Люмен, бросая огненные шары в раз за разом наступавшие отряды могов. Надеюсь, нервные окончания не разрушились от постоянного огня. Сейчас, даже от мысли использовать Люмен, у меня подкашиваются колени.
— Сопротивление… — говорю я с горечью. — Сопротивление появляется, только если война проиграна, Сэм.
— Ты знаешь, что я имел в виду, — отвечает он, и по дрожи в его голосе, я понимаю, как нелегко ему дается оставаться оптимистом, несмотря на пережитое за этот день. По крайне мере, он пытается. — Многие из этих людей знали, кто ты. Говорили, что видели видео в новостях. А то, что произошло перед ООН… по сути, ты разоблачил Сетракуса Ра на глазах у всего мира. Все знают, что ты сражаешься против могадорцев. Что ты пытался все это остановить.
— Тогда они знают, что я не справился.
Дверь квартиры на первом этаже приоткрыта. Распахиваю ее настежь, а Сэм закрывает и запирает ее за нами. Дотягиваюсь до ближайшего выключателя и с удивлением обнаруживаю, что электричество все еще работает. Похоже, электроэнергия есть лишь в некоторых частях города. Значит, этот район еще не так сильно разрушен. Тут же вырубаю свет, ведь в нашем положении привлекать внимание могадорских патрулей, которые могут оказаться поблизости, не лучшая затея. Пока я, спотыкаясь, доползаю до ближайшего дивана, Сэм обходит комнату и закрывает шторы.
Квартира представляет собой однокомнатную студию. Тесная кухня отгорожена от жилого помещения гранитной барной стойкой, один шкаф и крошечная уборная. Всюду следы торопливых сборов: по полу