Интерес берет верх, и я крадусь к двери, приоткрывая её самую малость. Похоже, на кухне родители о чем-то оживленно спорят с сыном. Мерзкий, писклявый голос Аугустины сложно выдержать даже когда она мило беседует с подругой, уж как мужчины в этой семье только выдерживают её во время скандалов и спора?
– Это твой долг! Ты должен идти по стопам отца! ― доносятся обрывки грубого мужского голоса.
Кажется, начинаю понимать, о чем разговор. Не думаю, что поздний вечер лучшее время для обсуждения будущего Прим, но нужно сказать я приятно удивлена, что этот мальчик всё же решился заявить родителям о своем выборе.
– Я так решил! Ты не можешь меня заставить.
Я с трудом расслышала конец фразы. Меня переполняет гордость. Сажусь на пол лестничного проема, улыбаюсь и всеми силами стараюсь даже не дышать, чтобы не выдать себя. Какой же он молодец! Его голос решительный. Прим явно настроен держать свою позицию до конца.
– Твоё решение?! Мать, ты его послушай только… ― Брут буквально кричит на весь дом. ― Это слова твоей подружки голодранки, а не твои Примус! Не твои! Ты думаешь, я не знаю, что ты с ней шляешься по лесу?! Эта дерзкая девчонка тебе все мозги запудрила своей чепухой!
– Не смей, так го…
– Не смей ты! Не смей перечить отцу! ― перебивает на полуслове сына Брут. ― Ты поступишь на кафедру стрелков и точка! Мой сын не будет разгуливать в белом халате по полю собирая листочки и цветочки, в то время как сыновья уважаемых людей будут обучаться настоящему военному делу! Конец беседы!
«Слова подружки голодранки»…. «Шляешься с ней по лесу»… «Дерзкая девчонка»… «Запудрила своей чепухой»… Обрывки фраз кружат у меня в голове как испорченная пластинка. Я не слышу ничего кроме них. Брут выкрикивал эти гадости так громко, так ненавистно произносил каждое слово, делая паузы между ними… Каждое оскорбление эхом отдается у меня в сознании. Волна тошноты подкатывает к горлу.
Мерзкий командиришка! Он уверен, что зеленый мундир с дурацкими нашивками и символикой делает его особенным, делает его лучшим из людей. Чем он лучше меня? Кто дал ему право вешать на меня ярлыки? Уши закладывает от громких и частых ударов сердца. Мне нужно уйти! Я не могу больше это слушать. «Голодранка»… «Шляешься с ней»…. Снова и снова я слышу мерзкие слова.
Не помню, как вернулась в свою комнату. Мне так обидно! Сажусь возле кровати, поджав колени к подбородку и даю волю слезам. Не в первый раз мне пришлось слышать о себе гадости, но это… Для меня давно не новость, что идиоты в мундирах, подобные Брутусу Планту, гражданских вообще за людей не считают, но в свою сторону это слышать ужасно больно.
Слёзы обжигают, катятся по щекам. «Запудрила тебе все мозги» – эта фраза, по меньшей мере полсотни раз заставила мою память её повторить, и каждый раз слезинка в такт каждой букве падала с ресниц. Я и сама знаю, что я не гожусь в друзья Прим. Мы ведь даже в школе не можем сесть рядом в обед. Мне-то все равно, плевать я хотела на жалких людишек вокруг, но Прим… Стоит этим альфа-стервятникам только увидеть его в рядах таких как я, и его жизнь станет невыносимой. Все эти прилизанные сынки, с готовеньким будущем и отутюженные тупенькие девчонки, что каждый день хвастаются новым платьем – малолетние подонки, тут же, как свора диких собак, накинутся на моего доброго мальчика и разорвут его на куски своими издевками и ярлыками. Я всё это знаю и так. Думаю, об этом каждый день, но слова Брута все равно заставляют меня лить слёзы.
Боюсь, что однажды Прим поймет – отец прав. Поймет, что мы не сможем быть друзьями вечно. Поймет, что наши миры существуют параллельно и никогда не пересекутся в месте, где нам бы хотелось. Мой добрый мальчик, мой единственный друг, однажды снимет свои розовые очки, в которых у него все люди добрые, жизнь интересная, и нет разделений по классам. Тогда, мой хрупкий мир, что создал для меня Прим, рухнет. В моей жизни так мало тепла, а без Прим я и вовсе замерзну.
В гнетущих мыслях, от которых сердце рвется на части, проходит большая часть ночи. Уже почти рассвет, а я так и не сомкнула глаз, но нужно привести себя в порядок и избавиться от гнусных мыслей. «Хватит жалеть себя! Хватит!» – повторяю себе тысячу раз. Эти ужасные мысли делают меня уязвимой и слабой. Нельзя позволить разрушить себя изнутри. У меня нет времени на жалость к себе. Я должна быть сильная. Я проживу долгую и безбедную жизнь, полную радостей и веселья, буду одной из тех женщин, в след которой оборачиваются знатные мужчины, а женщины бросают завистливые взгляды. Никто… Никто и никогда не позволит себе сказать «голодранка», или даже «дерзкая девчонка» в мою сторону. Мне только нужно немного времени. Нужно потерпеть совсем чуть-чуть…
Глава 6
Сегодня долгий день. Чтобы не казаться такой бледной и скрыть следы бессонной ночи, я подкрасила глаза и надела в школу розовое платье. Мама ещё в прошлом году отдала мне это платье, но я ни разу его не надевала. Не знаю почему. Возможно дело в его истории, или в том, что я не хочу быть похожей не неё.
До встречи матери с отцом она была совсем такая же тощая как я, только гораздо выше ростом. На первое свидание отец позвал её в летний театр, но маме нечего было надеть, поэтому пришлось отказаться. Она отказалась и во второй раз и в третий, пока уже тогда болтливая подружка Сонечка не открыла отцу истинную причину отказов.
Наверное, я должна очень радоваться, что Сонечка с юных лет не особо смышленая, ведь именно её глупости мне нужно быть благодарной, за то, что я родилась на свет. Отец нравился Сонечке, а бегал за мамой, вот подлая подружка и решила: если расскажет, что маме нечего надеть в театр, ему станет стыдно с ней идти, и он пригласит всегда холеную Сонечку. Глупенькая, до сих пор, наверное, не поняла, что именно тот разговор с моим отцом открыл ему глаза на чувства мамы. Отец принимал отказы, как знак отсутствия симпатии, но после того разговора решил иначе подойти к вопросу. Молодому парню было сложно угадать размер, но он всё же решился и выбрал самое дорогое шелковое платье розового цвета. Подарок оказался впору. Именно это платье положило начало любви моих родителей.
По длине оно мне не подошло, пришлось немного