– Да! А что делать-то было? Три круга намотала, все забито, даже, сука, инвалидные, подруга издергалась, звонит каждые три минуты, сеанс начинается, кофе стынет… Слезы душат, я в четвертый раз через Сивцев Вражек круг выписываю – и вижу: церквушка небольшая. Подъехала к воротам, выскочила, смотрю – идет служитель. Мужчина, говорю, миленький, не бросайте ради Христа, поставьте на территории, я хорошо заплачу́! И тут вспоминаю, что у меня в кошельке только пятерка неразмененная… Вернусь, говорю, отблагодарю! Через три часа прихожу, пятьсот рублей ему пихаю – спас же. А он и не взял… «Храни тебя Бог, – говорит, – сестра».
– Вот уж действительно, чудны твои дела, Господи.
– Вот уж да. А ты баба красивая.
– Спасибо.
– Неужели трое? И все от одного?
– Кроме старшей. Сразу после школы замуж выскочила… Все глупостью было, кроме нее.
– Бывает. И сколько ей сейчас?
– Двадцать четыре.
– Хера себе! Знаешь, самая молодая в мире это, конечно, я! Но ты и правда офигенная. За таких, как ты, мужики когда-то стрелялись.
– Да брось ты.
– Вообще-то я редко людям приятное говорю, по работе за целый день кривляться надоедает.
– А кем ты работаешь?
– Аферисткой.
– Ха-ха-ха! Я серьезно.
– Я тоже. Убеждаю лохов покупать за приличные деньги лежалый или никому не нужный товар. Слушай, давай не будем об этом! Смотри, какая осень! Страсть как хочется страсти… Но только такой, чтобы без последствий.
– А так разве бывает?
– Если верить, все бывает. А у тебя такое лицо, что с тобой хочется про осень и даже хочется совсем о другом, о чем люди почти не говорят. Я чувствую, что куда-то падаю… Но небеса, они мудрые, всегда дают шанс. Недавно к одному человеку стала ходить, мне кажется, он помогает остановить падение.
– А кто он?
– Неважно. Он учит дышать, обниматься. Конечно, за деньги, но это уже не имеет значения.
– Обалдеть… Люба, у тебя телефон вроде тренькает в сумке, может, менты приехали?
– Да нет, это муж. Потом перезвоню.
– Хороший?
– Мудила.
– Ой, прости… А зачем ты с ним?
– Он мудила, но свой. А я не умею жить одна. А твой?
– Хороший…
– Не говори, если не хочешь.
– Что не говори? Я же сказала: хороший.
– Угу…Ты на фейсбуке есть?
– Есть. Если позволишь, я сама тебя в поиске наберу, у меня фамилия сложная. Ой, вот и мне звонят! Теперь уже точно менты.
Октябрь 2017 года
• Генерал-губернатором Канады стала женщина-астронавт.
• В Москве покончила с собой 14-летняя школьница, мечтавшая стать балериной.
• Ксения Собчак объявила о своем выдвижении на пост Президента России.
• Из-за сексуальных домогательств продюсера Харви Вайнштейна исключают из Гильдии продюсеров Америки.
• Съемки «Карточного домика» заморозили после обвинения Кевина Спейси в педофилии.
• Нобелевская премия по литературе за 2017 год присуждена Кадзуо Исигуро, британскому писателю японского происхождения, «который в романах великой эмоциональной силы открыл пропасть под нашим иллюзорным чувством связи с миром».
• Президент Украины подписал закон об особом статусе Донбасса.
• Неизвестный ворвался в редакцию «Эха Москвы» и ранил ведущую ножом в горло.
• Бывшая участника проекта «Дом-2» Ольга Бузова выпустила дебютный сольный альбом «Под звуки поцелуев».
• На волне скандала с Харви Вайнштейном американская актриса Алисса Милано запустила в сети флэшмоб #ятоже в поддержку женщин, когда-либо подвергшимся сексуальным домогательствам. Жена обвиняемого в домогательствах заявила, что уходит от него. Полиция завела на продюсера уголовное дело.
• Несмотря на противостояние депутата Госдумы Поклонской с режиссером Учителем в Москве с успехом прошла премьера фильма «Матильда».
• Через несколько часов после объявления об исчезновении знаменитого российского актера 82-летнего Армена Джигарханяна журналисты нашли его в одной из больниц, где он заявил, что молодая жена выгнала его из театра и переписала на себя две его квартиры.
• Среднемесячная температура в Москве +4,8 С°
Надя и Вера
2 октября
Москва. Садовое кольцо. Кафе «Зазеркалье»
– Вера, я дышать рядом с ним не могу, понимаешь? Вроде заболевания какого-то… Сначала дискомфорт был легкий, потом он усилился, в хроническую форму перешло, а сейчас так обострилось, что задыхаюсь, физически задыхаюсь, Вера!
– Надь, да ты охренела?! Вы с Алексеем всегда лучом света для меня были, веришь, нет, когда начинал кто-то зудеть, да хоть бы и я сама, про тяготы и бессмысленность брака, так сразу вы перед глазами… А ты такое говоришь! Хандра это осенняя. Или с гормонами что-то. Хотя рано тебе еще про гормоны думать.
– Вер, ты услышь меня… Я пытаюсь донести до тебя то, что есть на самом деле, а ты меня в какие-то рамки опять загоняешь. Только эти рамки прогнили давно. Прости, но мне и сказать-то больше некому… На днях с теткой здесь неподалеку познакомилась, въехала в нее по неосторожности, интересная тетка, то есть скорее девушка, взрослая совсем девушка… Пока ментов ждали, в «Шоколадницу» зашли. И она мне, чужому человеку, сразу всё и выдала. Наверное, ей стало легче… А я так не могу. Годами в себя всю гадость проглатываю.
– Надюха, это так на тебя не похоже! Вообще забавно… Надо же, с чужой теткой, в которую ты еще и въехала, в кафе пошла! А если бы это была автоподстава? Сейчас столько об этом пишут!
– Ну какая там подстава? Поначалу, конечно, чувствовалось, что она меня матом покрыть хотела, а потом как будто что-то щелкнуло в воздухе и… отличная и несчастная тетка.
– Все вокруг несчастные, когда внутри разлад. И все же я не понимаю, что у тебя с Алексеем стряслось.
– Ничего. Пусто – и все.
– Может, повод есть?
– С его стороны – не похоже. Ты же его знаешь: аккуратненький, как батон с витрины, а внутри совершенно черствый. Неспособен он в кого-то влюбиться, а так просто – чистоплюйство не позволяет.
– Господи, у вас такие чудесные ребятишки!
– Ой, ну не начинай. Еще перечисли, какой Алексей замечательный отец, муж и сын, как он здоровье надрывает на благо любимой семьи, сколько в старшую вложил и сил, и денег, и бла-бла-бла. Все в нем если не идеально, то почти, кроме одного: он не замечает, что меня давно уже нет. Утром встаю – программа включилась, ложусь – выключается. Но только все чаще сбои пошли, а случается, прямо средь бела дня накрывает. В руль вцеплюсь, слезы текут, так и хочется выйти на трассу, разогнаться и ехать долго-долго, до самой последней усталости, и чтобы на весь салон одна только музыка орала.
– Не получится. У нас все трассы давно стоят, в любой сезон и в любую погоду.
– Само собой… А я домой еду, они же ждут… В выходные пообедаем, он на диван ляжет, давай, говорит, фильм посмотрим хороший. Что-то там не грузится, что-то ему не слышно, он вроде бы и вежливо ко мне обращается, а изо рта так и сочится досада – мол, это ты во всем виновата, – хотя он