– А… – хотел было что-то спросить воевода, но один из старшин его опередил:
– Ты с отцом Афанасием о том разговаривал?
– Я спросил у него, может ли душа давно павшего человека вселиться в тело живого. Он ответил, что сие ересь. Ибо души все после смерти отправляются либо в рай, либо в ад, где ожидают Страшного суда. Так что…
– А ведь Марфа, дочь Петра Глаза, тоже, как и Андрей, рухнула в беспамятство. В тот же самый момент, что и парень. Когда же очнулась – никого не узнавала и говорила дивно. Чуть оклемавшись, перешла на язык странный, будто изречениями из Святого Писания сказывала. Андрей тоже никого не узнавал и говорил странно.
– А бабу зачем призывать?
– Да кто ж знает? – пожал плечами Демьян.
– Слушайте… – заметил один из сотников. – А ведь Марфа с Андреем до свадьбы друг друга на дух не переносили. Словно кошка с собакой. А после первой брачной ночи – изменились. Стали прямо не разлей вода. Да и замечали за ними, что болтают на непонятном языке.
– Но она же не воин! На кой бес её-то звать на помощь?
– Так ты пойди и спроси у того ведуна. Если найдёшь.
– Девка, к слову, лихая вышла. Побои, говорят, стойко терпела. Да и двух татей, что на неё напали и попытались похитить, сказывают, прибила сама. Их же оружием. Горда. Своевольна. Уж не зазноба ли она того воина, которого позвал ведун?
– Ох и бесовщина!.. Ох и мракобесие!.. – покачал головой один из сотников. – Может, вязать их и под лёд? А? Чего мы с нечистью-то возимся?
– Ты говори да не заговаривайся! – рявкнул воевода. – Царь, по-твоему, нечисти вотчину выдал?
– Прости, оговорился.
– За такие оговоры можно и головы лишиться!
– Каюсь… бес попутал! – побледнев воскликнул сотник.
– Бес тебя попутал, а ответ мне держать, ежели в городе о том станут болтать! Услышу хотя бы от собаки дворовой такие слова – сам тебе голову сниму! Понял?
– Понял. Всё понял.
– Да и видел я своими глазами, как Андрей причастие принимал. Как нечисти в храм войти? Никак. Про таинства святые даже и не говорю. Или ты и нашу святую Церковь в заговоре с ведунами да нечистыми силами обвиняешь?
– Ох… – только и выдал из себя сотник.
– В том-то и дело, что «ох…»
Дальше разговор пошёл куда как интереснее.
Найдя подходящее для себя объяснение тому, кто или, точнее, что такое Андрей, старшины начали думать да гадать над вопросом, как им жить дальше. Воевода старался не встревать, открывая рот только тогда, когда они увлекались.
Основная их цель заключалась в том, чтобы сохранить своё положение и своё влияние на городовой полк поместный. А власть, по их мнению, утекала у них из рук. Отношение же к Андрею было весьма неоднозначным. Кто-то заинтересовался им. Кто-то откровенно опасался, если не сказать – боялся. Но в целом они сошлись в том, что слова Радима нужно проверить. И по весне отправить парня на юг – караулить татар в передовых дозорах. Опасное дело. Очень опасное.
Кто-то из них мыслил, что он там голову сложит.
Кто-то, что наоборот – раскроет себя.
Спиридон же и Данила молчали и с едва заметной ухмылкой за всем этим наблюдали. Младшие старшины. Десятники. И эти выражения лиц не укрылось от внимательного взгляда воеводы. Он ведал о том, что эти двое недавно сопровождали отца Афанасия в его очередной вылазке по удалённым поместьям. Каким именно – неясно. Но уж то, что они заглянули к Андрею, воевода не сомневался. Так что, когда собрание завершилось., воевода произнёс:
– Данила, Спиридон, а вас я попрошу остаться.
– Нас?
– Да, – кивнул воевода и выразительно посмотрел на остальных, дескать, всем спасибо, все свободны.
Старшины переглянулись, но перечить не стали. И быстро очистили помещение.
– Подойдите ближе. Ближе. Вот. Вы ведь у Андрея гостили?
– Заезжали к нему. Чай, не чужой человек.
– Это я ведаю. Оттого и ухмылялись? Говорите. Я ведь всё равно узнаю.
– А что тут говорить? Он этих обалдуев насквозь видит. Ибо к походу, в который они его решили отправить только сейчас, он готовится с осени. Как от Государя вернулся.
– Даже так? – удивлённо выгнул брови воевода.
– Он сказал, что помыслы их были у них на лице…
Глава 5
1554 год, 2 марта, Москва
Иоанн свет Васильевич, Государь Московский и Всея Руси вышел из Успенского собора и вдохнул свежего морозного воздуха. Несмотря на то что формально на дворе уже стояла весна, природа о том не ведала и радовала морозом, скрипучим снегом и сухим, чуть обжигающим ветерком.
Минутное ожидание.
И из главных ворот храма вслед за ним вышел митрополит. Он вёл сегодня службу, и ему перед этим сообщили о желании Царя с ним пообщаться после неё. Вот и поспешил после её окончания вслед за своим монархом.
– Государь, – тихо произнёс Макарий, поравнявшись с Иоанном и чуть кивнув ему.
– Пойдём, – так же тихо ответил Царь и жестом дал понять свите держаться поодаль.
Все всё прекрасно поняли и дали возможность им поговорить.
– Помнишь того татя, что мои люди взяли под Тулой по осени?
– Да, Государь. Конечно. Это было славное дело. Я рад, что удалось выявить вшивого пса в моём окружении.
– Он много интересного рассказал.
– Надеюсь, ты не поверил его лжи?
– Почему же сразу лжи? – очень неприятно улыбнулся Царь. – Мои люди проверили его слова. И поручения, которые он выполнял по твоему приказу.
– По моему приказу?! – удивился митрополит.
– Не требуется большого ума, чтобы понять – все люди, которых он наказывал, находились с тобой не в ладах.
– Но…
– Я поговорил кое с кем из твоих подчинённых, и они всё подтвердили.
– Государь…
– Погоди, – поднял руку Иоанн. – Скажи, зачем тебе нужен Андрей?
– Государь, я…
– Зачем? – куда более жёстко повторил вопрос Царь.
– Мои люди убеждали меня, будто бы голова у него светлая.
– И поэтому ты хотел поймать моего слугу и посадить до скончания его дней в холодную?
– Я…
– Не отрицай. Я о том уже ведаю. Поначалу не поверил, но…
– Бес попутал.
– Почему у меня не попросил его отдать? Чин по чину.
– А ты уступишь?
– Уже нет.
– Вот мне о том люди мои и говорили. И предлагали взять Андрея в плен. Да и убедить принять постриг. А потом службу служить во благо Матери Церкви.
– И кто же такой умный у тебя завёлся? – очень холодно поинтересовался Иоанн. – Пришли мне его. Будь добр. Очень я хочу поближе познакомиться с советчиками, что нашёптывают тебе воровство чинить и супротив своего Государя злодейства всякие творить.
– Пришлю, – поникшим голосом ответил митрополит.
– А что ты такой скисший? Ты разве не рад услужить своему Государю?
– Рад, – подавленно ответил митрополит.
– Не слышу?
– Рад, Государь, – несколько бодрее произнёс митрополит и вымученно улыбнулся.
– Радуйся. Радуйся, друг мой. Ибо я не поддался на увещевание злых языков. И остался верен дружбе с тобой. А поверь – врагов у тебя хватает…
– Я…