Татьяна снова не следила за дорогой. Всё воспринималось как сон. Но в какой — то момент её просто втолкнули в комнату, в которой она сегодня проснулась.

— Одевайся! Через час зайду за тобой. — Орчанка развернулась, чтобы уйти. — Пойдём хоть на последних парах появимся.

— Подожди! — остановила её Таня. — На каких парах? Я не готова.

— Это личное распоряжение Раблус Ен.

— Задержись, пожалуйста, ещё на минутку, — попросила Татьяна, жестом приглашая её войти в комнату. Приподняла бровь, наблюдая, как та неохотно выполнила её просьбу, закрыла дверь и осторожно поинтересовалась: — Тебе наверняка покажется странным мой вопрос, но не могла бы ты мне напомнить, как тебя зовут?

Орчанка отшатнулась, будто её ударили по лицу. По щекам заходили желваки. Руки сжались в кулаки до хруста в костяшках. И видно было, что она едва сдерживается, чтобы не бросится на девушку. И такая лютая ненависть сквозила в этом тёмном нечеловеческом взгляде, что Татьяна отступила от неё на шаг.

— Меня. Зовут. Дранкива, — сквозь зубы процедила орчанка, испепеляя её взглядом.

— Ты ведь орк, — и это прозвучало не как вопрос, а как утверждение. Орчанка кивнула, всё больше мрачнея. Татьяна проигнорировала её состояние, подбирая слова для следующего вопроса. — А мы с тобой дружим?

— Нет. Мы с тобой не дружим.

Услышать такой ответ почему — то оказалось неприятно. Татьяна нервно сглотнула.

— Не пойму. Тогда объясни, почему ты мне помогаешь? Разбудила утром. — Она обвела внимательным взглядом помещение: кровать застелена, разбросанные вещи сложены аккуратной стопочкой. — Прибралась в комнате, передаёшь распоряжения для меня, каждый раз приходишь, когда нужна, и вот сейчас тоже — пообещала зайти через час. — Догадка родилась сама собой: — Понятно! Это твоя комната, да? И мы с тобой просто из — за чего — то поссорились?

— Нет, это твоя комната, — орчанка прикусила губу до крови. — Ты вынудила меня прислуживать тебе. — И тут же в сердцах добавила: — И я ненавижу тебя!

— Просто замечательно! — Предметы поплыли перед глазами. Татьяна на нетвёрдых ногах добрела до стула и тяжело опустилась на него. — Уходи! Я больше не нуждаюсь в твоих услугах.

— Ты прекрасно знаешь, что я не могу уйти, пока ты не вернёшь мои записи. — Дранкива вскинула голову, во взгляде её не было ни капли сочувствия, но голос дрожал от волнения, когда она спросила: — Ты отдашь их мне просто так?

— Я что, у тебя дневник спёрла? — испуганно глядя на мрачное лицо орчанки, поинтересовалась Татьяна. А про себя подумала: "Так и есть. Что ещё может быть столь ценным, как не мысли или мечтания, которые доверил тетради? И наверняка какая — то тайна. Да что же я за сволочь такая? Тьфу, блин! Она". Смело встретила полной ненависти взгляд орчанки: — Я не могу отдать его тебе…к сожалению.

Орчанка метнулась к ней, схватила за грудки, выбивая ногой из — под неё стул, и с силой встряхнула. Да так, что Тане показалось: голова сейчас слетит с плеч.

— Я бы с лёгкостью могла оторвать тебе голову, и ты об этом прекрасно знаешь. — Приблизила к ней своё лицо. — И ни одна душа бы не пожалела о твоём исчезновении, более того, даже не вспомнила бы. Но дело в том, что смертоубийство в этих стенах наказуемо. И если бы это была только смерть, меня бы ничто не остановило, лишь бы свернуть тебе шею. Верни мне мои записи, и мы разойдёмся с тобой навсегда. И клянусь предками, я не буду мстить тебе.

— Я не могу этого сделать. — Татьяна беспомощно подёргала ногами в воздухе. Дранкива угрожающе запыхтела. — По очень простой причине: я не знаю, где они. И вообще, это не я. Точнее, я — это не она.

— Прекрати паясничать! — прошипела орчанка, снова встряхнув девушку.

— Клянусь! — прохрипела Татьяна, вцепившись руками в лапищу Дранкивы. — Я эта…попаданка из другого мира.

Орчанка в ужасе выронила её из рук.

— Да у тебя окончательно мозги поплыли. — Наклонила голову набок, пытаясь рассмотреть видимые признаки сумасшествия на лице девушки, сидящей на полу. — Этого и следовало ожидать. Долизалась лягушек.

— Ага. — Татьяна решила больше не злить орчанку. — Вот честно! Я бы прямо сейчас не отказалась от ваших чудодейственных лягушек. Улизаться вусмерть и исчезнуть отсюда.

— Фу — у — у, — Дранкива брезгливо передёрнула плечами. — Как тебя вообще здесь держат? Никогда не понимала этого.

— Не знаю. — Таня поднялась на ноги. — Но мне нужна твоя помощь!

Орчанка молча наблюдала за ней.

— Помоги мне узнать правду: что случилось с прежним владельцем этого тела, почему именно я здесь и зачем.

— Но мне не нужна твоя правда. Меня нужны только мои записи, — отмахнулась Дранкива. — Какая мне выгода, чтобы помогать тебе?

Татьяна усиленно пыталась придумать, чем заинтересовать орчанку. И тут её лицо озарила улыбка. Но странное дело, как только Дранкива заметила это, она отступила в ужасе.

— Мы вместе найдём твои записи, а потом ты сможешь поквитаться с ней…со мной за все неприятности, что я… она причинила тебе. — Татьяна опустила голову ниже, чтобы спрятать торжествующую улыбку: в глазах Дранкивы загорелся мстительный огонёк. — Как ты, согласна?

— Хорошо, — орчанка скрестила руки на груди, — но я с тобой до тех пор, пока не найдём мой дневник, как ты его назвала.

— По рукам. — От радости Татьяна чуть в пляс не пустилась, но вовремя опомнилась, увидев, как Дранкива подозрительно прищурилась. — Во сколько я должна быть готова?

— Уже меньше чем через час. — Орчанка развернулась и открыла дверь.

— Подожди. — Татьяна бросилась за ней. Состроила жалобное лицо: — А у тебя случайно лишнего одноразового бритвенного станка не найдётся? — Слегка приподняла подол и добавила: — Но лучше два?

— Я не понимаю, о чём ты говоришь? — Дранкива непонимающе взирала на её заросшие ноги.

— Мне нужно от этой растительности избавиться. — А про себя подумала: "Мне только насекомых не хватало в этой антисанитарии".

— Зачем? — в ужасе спросила орчанка, попятившись от неё.

— Затем, что я так не привыкла. — Татьяна с мольбой взирала на удивлённое лицо орчанки, а