Поэтому отправить письмо было крайне сложно.
И ещё тяжелее ждать ответа – а он будет, несмотря на прямой запрет.
Санаду половину этой ночи не спал, ворочаясь и думая, что надо было как-то иначе выразиться, но так и не придумал, как именно было бы лучше.
Вытаскивая лист магкаллиграфической бумаги для ответа сенешалю, Санаду мрачно достаёт из ящика запасённые конфеты. Забрасывает в рот сразу две. Медленно жуёт.
Это всё влияние Ники, пару капель крови которой он сцедил вчера и сегодня на рассвете, принял как неприятное, но нужное лекарство.
С этой кровью ему передаётся… да вот любовь к сладкому передаётся. Зверский аппетит. И Санаду очень надеется, что хотя бы к Валариону он никакими страстями не воспылает.
В теории-то не должен, влияние крови в данном случае не настолько сильно, но даже симпатии к этому почти ушастому ему не надо: ему его ещё воспитывать и воспитывать, прежде чем в его эльфийские лапки можно будет вручить свою подопечную.
Написав разрешение поднять награду за информацию о Неспящих и отправив его сенешалю, Санаду заклинанием поспешно копирует проверочные вопросы на чистые листы, складывает их в папку.
Собирается идти на лекцию, но… откладывает папку и проходит в свою комнату.
В гардеробную.
Оглядывает себя в занимающем часть стены зеркале. Крутится в одну сторону, другую. Задирает подбородок. Поправляет шёлковый галстук, заколотую в него булавку (заодно вспоминает, что обычно эти безделушки не использует).
Снова себя оглядывает: неплохо, очень неплохо.
Но, вздохнув, Санаду принимается расстёгивать сюртук, чтобы сменить одежду на более… эффектную.
Потому что ему предстоит лекция по менталистике, там будет Клео, а Санаду хочет выглядеть для неё идеально.
Глава 2
– Что, отличный урок получился, – потягивается Раштар. – Дома непременно расскажу, какие интересные лекции тут в Эёране устраивают деревья.
– Со всяким может случиться, – примирительно замечает Валарион.
– Я в дерево не превращаюсь, – фыркает Раштар, и я с ним в кои веки солидарна.
Видя наше дружное недоумение, Валарион чуть выпячивает нижнюю губу:
– Превращение в дерево хотя бы не разрушительно!
Раштар резко поднимается и поворачивается к нему:
– Имеешь что-то против нашей боевой формы?
Валарион поднимает на него свои ясные очи и вежливо интересуется:
– Имеешь что-то против эльфийской защитной формы?
Фидис втискивается между ними:
– Все формы хороши.
– Ребята, давайте жить дружно, – добавляю я, и Фидис лучезарно мне улыбается.
– Просто эльфы – трусы, – свысока заявляет Раштар.
– Эльфы благоразумны, – теперь Валарион и подбородок выпячивает. – И не бросаемся на всех подряд. Это признак мудрости.
«Ушастые воришки», – припоминаю я характеристику эльфов от Санаду.
– Короче – трусы, – подытоживает Раштар.
У Валариона раздуваются ноздри, он поднимается, и я тоже резко поднимаюсь, почти роняя стул, громко уточняю:
– А вы на лекцию свою не опоздаете?
Я не против мальчишеских сражений (особенно если с последующим стриптизом на радость женской части Академии), но у Валариона рогов нет, жаль будет, если его сильно забодают.
Он по-эльфийски мудро не бросается на обидчиков, а только выше задирает нос:
– Вырастешь – поймёшь. Но если сомневаешься – добро пожаловать в эльфийский лес, можешь там повторить эти слова…
– Перемена скоро закончится! – громко напоминаю я.
Раштар, недовольно цокнув, награждает меня убийственным взглядом. Я улыбаюсь в ответ: мне не жалко, а от улыбки станет всем светлей и, вроде, ещё на небе радуга зажжётся.
Что удивительно, Бриш тоже смотрит на меня мрачно, хотя он эту перепалку не начинал. Рога чешутся?
Но, судя по следующему вопросу, не рога:
– А со мной на свидание ты пойдёшь? Или тоже пригласишь посидеть в странном заведении?
– «Вкусная закусь» не странная, – возражаю я. – Это вообще моё любимое место, ценить надо, что я о нём рассказала.
– Так что по поводу свидания? – Бриш смотрит на меня с подозрением.
Вообще, по выражению лица кажется, что он прямо ждёт отказа.
– Если она не пошла со мной, – надменно выдаёт Раштар, – то с тобой и подавно не пойдёт!
– Я подумаю, – своим ответом я останавливаю наводящих друг на друга рога демонов.
Потому что они с удивлением разворачиваются ко мне.
Фидис бросает на меня странный взгляд и выдавливает грустную улыбку.
– Берите пример с него, – безжалостно указываю на Фидиса. – Вот с ним я бы пошла!
Раштар и Бриш переглядываются так дружно и заговорщически-многозначительно, словно только что не собирались драться.
– С ним? – кривится Раштар.
– Этим подхалимом и трусом? – уточняет Бриш.
Удивлённо смотрит на меня Фидис, а я ему улыбаюсь и перевожу взгляд на драчунов.
– С этим умным! Сдержанным! Эффектным демоном – пошла бы, – поясняю многозначительно и, наконец, направляюсь к выходу.
– Умным? – переспрашивает Бриш.
– Эффектным? – чуть не рычит Раштар.
– Ребята, давайте жить дружно, – почти ласково предлагает Фидис.
И мне его почти жалко, но… пусть эти демонюки рогатые обратят внимание на его правильный пример поведения. Может, даже с Фидисом куда-нибудь схожу, чтобы подтвердить его привлекательность.
Если он осмелится: Фидис кажется благоразумным и может не захотеть из-за меня ссориться с сородичами.
А Валарион-то незаметно переместился к дереву, теперь стоит под его ветками и смотрит на них задумчиво.
Топающая за мной белка оглядывается на дерево и, плотнее прижав к груди письменные принадлежности, тяжко вздыхает.
– А он хотел лекцию вашу послушать! – пеняю дереву (до чего дожила!). – Такой хорошенький, пушистый, любознательный, а вы к нему вот так… даже пискнуть не позволили – сразу в дерево.
Трагично вздохнув, разворачиваюсь похлопать белку по плечу, бросаю на неподвижное дерево ещё один укоризненный взгляд и покидаю аудиторию.
Белка топает за мной.
Судя по отсутствию грохота и магических всполохов, мои похвалы Фидиса до драки демонов не довели. Ну и хорошо, значит, есть шанс их перевоспитать.
Направляясь на лекцию по менталистике, я невольно думаю о демонах. Эти рыжие парни… такое ощущение, что сюда не цвет молодёжи для дипломатических отношений выслали, а подопытных кроликов, которых не жалко. Мол, если этих драконы не сожрут, можно кого получше засылать.
И ещё момент: Валарион говорил, что обретение магии и боевых форм сделало демонов с непривычки очень вспыльчивыми. Что они такие буйные из-за пробудившейся в них силы, поэтому иногда, подобно молодым оборотням, практически теряют контроль над собой. И если один превращается, это провоцирует находящихся рядом на превращение и агрессию.
Так вот: Фидис на Раштара и Бриша по поведению ни разу не похож. Он не терял над собой контроль. Не превращался. Наоборот: пока приятели дерутся, действует чётко и осмотрительно, словно его их буйства не задевают.
Конечно, Фидис может быть