И что смотрит? Я вопросительно поднимаю бровь. Санаду едва слышно хмыкает и тоже задирает бровь.
С сопением и скрежетом Антоний усаживается за стол позади меня.
– Сегодня у нас контрольный опрос, – доверительным тоном сообщает мне Санаду. – Он рассчитан на тех, кто обучался с начала года, поэтому ваше прохождение теста не будет оцениваться. Он позволит мне понять, что вы успели усвоить самостоятельно, какие представления имеете об этом направлении магии и применении способностей. Так что можете расслабиться.
– Да я и так не нервничаю, меня же всё равно выгнать не могут, пока диплом не получу.
– Или замуж не выйдете, – с полуулыбкой добавляет Санаду.
С громким «БАМ!» падает на пол сумка Яслены.
Санаду оглядывается.
– Извините, – бормочет она. Её бледное лицо заливает румянец. – Извините, я не специально.
С моего места видно, как Санаду изгибает бровь с очень скептическим выражением лица.
Что, Яслену так шокирует предположение, что я могу замуж выйти раньше, чем получить диплом? Ну, всё будет зависеть от качества обучения.
Подхватив сумку, Яслена поднимается на средние ряды аудитории и оглядывается на Санаду в тот момент, когда он снова поворачивается ко мне.
– Поспешите, – советует Санаду, – чем дольше вы рассаживайтесь, тем меньше времени у вас на контрольный опрос.
Не только студенты, но и преподаватели во всех мирах одинаковые… Хотя, нет. Вот смотрю я на Санаду, поблескивающего вышивкой на манжетах и воротнике рубашки, крупным камнем в булавке галстука, своими тёмными пронзительными очами, и вынуждена признать: чего-чего, а таких обалденных преподавателей мне в земной жизни не встречалось.
Перехватив папку другой рукой, Санаду достаёт из неё листок с надписями и выкладывает передо мной. Замирает, касаясь стола длинными пальцами. Тускло вспыхивает вырезанный в тёмном камне силуэт дерева в окружении ленты с какими-то выпуклостями… О, похоже, это печатка, и в ленте вырезаны буквы. Обычными средствами такую тонкую работу в камне вряд ли удастся повторить, наверняка это магическое произведение искусства.
– В верхнем левом углу надо указать имя, – Санаду как-то чувственно проводит пальцем по тёмной тонкой линии, обозначающей место для подписи. – Если не знаете ответ, можете написать свои предположения по заданному вопросу.
Санаду говорит очень мягко, бархатно. Смотрит прямо на меня – до мурашек. Блин, да таким голосом и взглядом совращать надо, а не о контрольной работе рассказывать.
– Понятно? – уголки губ Санаду едва уловимо вздрагивают.
– Да, – подтверждаю я. Сглатываю, чтобы чуть опомниться и выкинуть всякое лишнее из головы. – А вы всё так подробно и Марку Антонию объясните?
– Марку Антонию? – переспрашивает Санаду, переводя посерьёзневший взгляд на огромную белку.
Судя по звуку, Антоний ещё возится с устройством хвоста под столом.
Санаду снова заглядывает мне в лицо:
– Вы его так назвали?
– Вы, – улыбаюсь в ответ. – Вы так хотели белку Марка Антония, вот он и появился.
– Я хотел что-то поминиатюрнее, – хмыкает Санаду. – Но и такой вариант устроит.
Проходя к следующему столу, Санаду касается моего плеча.
– Помните, – он смотрит сверху вниз, мягко улыбается, – эта проверка для вас не на оценку.
– А если я справлюсь на хорошую оценку? – уточняю я.
– Значит, поставлю хорошую оценку, – усмехается Санаду.
Дальше он останавливается рядом с Антонием, выкладывает перед ним листок и спокойно просит:
– Только наугад не тыкай. Если поймёшь о чём речь – пиши. Нет – ставь прочерк.
Перешагнув кончик пушистого хвоста, Санаду спускается вниз, встаёт перед кафедрой и вытягивает из папки очередной листок.
– Бэксил.
Бэксил сжимает кулаки, хмурится – и лист выскакивает из пальцев Санаду, устремляется к ней. Бэксил ловит его руками и кладёт перед собой.
Санаду достаёт следующий лист:
– Райан.
Мгновение спустя бумажка улетает вихрастому пареньку на первом ряду.
– Яслена.
Её лист отправляется к ней рывками и в какой-то миг едва не касается пола. Яслена аж зеленеет от натуги. Получив контрольную, она поджимает дрожащие губы.
Но Санаду на это внимание не обращает, выставляет следующий лист:
– Никалаэда. Только жирными пальцами не залапай, пожалуйста. Да-да, я знаю о твоих пирожках.
Похоже, это тестирование не только на знание теории, но и на владение телекинезом. Теперь понятно, почему Санаду ко мне и Антонию лично подошёл: мы просто не могли притянуть листы с заданием.
Поняв это, я сосредотачиваюсь на задании, отстраняюсь от произносимых имён и шелеста бумаг.
Первый же вопрос заставляет вспомнить, что первый учебник по менталистике – этика:
«Имеет ли менталист право считывать воспоминания окружающих его существ, не позаботившихся о своей ментальной защите?»
Нет, нет и ещё раз нет. Этическая составляющая вообще самая простая в обучении менталистике: ничего нельзя, а даже если можно – то лучше не делать. Утрирую, конечно, но недалеко от истины.
И первые десять вопросов посвящены этой этической составляющей. Закончив с ними, поднимаю взгляд: Санаду стоит, прислонившись к кафедре, и смотрит на меня, весь такой потрясающе эффектный.
Кошусь по сторонам: парни пишут. Бэксил бросает на Санаду взгляд украдкой и, вздохнув, продолжает писать. И не одна она такая, хотя вздыхают не все. Осторожно оглядываюсь: Яслена смотрит на Санаду задумчиво-мечтательно и покусывает кончик пера. Можно бы подумать, что она об ответе на вопросы размышляет, но лицо слишком мечтательное, да и румянец на щеках наводит на определённые мысли. Эх, зря она: занят Санаду.
И я, подперев пальцами висок, принимаюсь за следующую порцию вопросов – о влиянии эмоционального фона на работу менталиста. Тут тоже просто: чем спокойнее менталист, тем он эффективнее. Это, мне кажется, универсально.
Закончив с этими вопросами, переворачиваю страницу. Взгляд случайно поднимается на Санаду. Он так и стоит перед кафедрой, смотрит на меня. Задумчиво так. И немного одухотворённо. Мне кажется, он так на Антония должен смотреть – всё же он у нас загадочная, требующая изучения иномирная сущность.
Но Санаду виднее, чем на своих лекциях заниматься, так что я приступаю к следующей части вопросов.
И здесь уже не теория, а внезапно почти математические, хоть и довольно условные, расчёты о приложении сил в зависимости от известных свойств своего источника и расы объекта воздействия. Оказывается, в расчёте учитываются показатели анализирующей сферы, и у каждого вида свой выравнивающий коэффициент, приводящий эти показатели к общему знаменателю.
– Какие-то вопросы, Клеопатра? – интересуется Санаду и проводит пальцами по волосам, придавая им чуть более небрежный вид.
– Нет, – мотаю головой. – Просто незнакомая тема.
– Ничего, наверстаете, – Санаду одёргивает свои красивые манжеты. – Я помогу.
Краем глаза вижу, как несколько сидящих на первом ряду студентов на меня косятся. Что, и