И напоследок, прошу тебя исполнить последнюю волю бедного старика. Поведай моим братьям Нейтралам о том, что со мной случилось. Они обязательно выслушают тебя, стоит тебе вслух произнести моё имя.
Так же искренне прошу простить меня за доставленные неудобства'.
Нихрена себе «неудобства»! — подумал я и взялся за постскриптум.
'Постскриптум: ну а теперь к главному.
В подвалах замка я спрятал несколько ядерных боеголовок. Как только ты войдёшь в дверь, датчик движения активирует таймер на полчаса. Но ты ведь портальщик, верно?'
— Да ты совсем охренел⁉ — вырвалось у меня, и в этот самый момент предсмертная записка распахнула на меня свои зенки.
— Я записка!
— А-А-а-А-а-а-А! — от неожиданности я скомкал её и отбросил в сторону.
— Я записка! — повторила она чуть глуше.
— Яр, что происходит⁉ — судя по всему, от происходящего Ходоров был на грани панической атаки.
— Уходим отсюда!
Бегом я пересёк весь зал, схватил рюкзак и открыл портал домой, в нашу квартирку на Станционной. Пускай не такую уютную и не такую просторную, зато без глазастых вещей.
— Валим-валим!
Хоть я и порядочно потерялся во времени, не думаю, что мы покинули замок за секунду до взрыва. Остросюжетности в побеге не было ни на грош, скорее лишь страх, шок и… брезгливость, что ли?
— Это что такое вообще сейчас было⁉ — заорал во всю глотку Костя, стоило нам оказаться в комнате. — Это же… Это же… Это же звиздец!
Сонька с Лёхой тем временем сидели на диване.
— Ну вот, — обратилась к брату София Романовна. — Я же говорила, что у них всё через жопу пойдёт. С тебя косарь.
— Ну бли-и-ин, — расстроился Лёха, достал из кармана мятую купюру и передал Соньке. Но сразу же забыл о проигранном споре, повеселел и обернулся к нам. — Чего было-то? Давайте, рассказывайте.
— Господин Ебугу-Сэй, — пробубнил я себе под нос и задумался: а чем чёрт не шутит? Вдруг хитрожопый Ткач решил подогнать нам не базу, но информацию? Вдруг меня когда-нибудь выручит это имя? Контакт с Нейтралами всё-таки дорогого стоит…
— Чего? — нахмурился Лёха.
— Ебугу-Сэй, — всё так же задумчиво повторил я.
— Фу, Ярик, — сморщилась Сонька. — Нам-то зачем знать об этих твоих фетишах?
— Да я не…
— Ярослав! — очень вовремя раздался батин крик из прихожей. — Можно тебя на минутку⁉
Воспользовавшись этим, я закруглил разговор и двинулся на зов родителя. Ходоров за моей спиной всё так же причитал об ужасах других измерений, ну а Шиза через «хы-хы» начала рассказывать Соне и Лёхе, что же там такого приключилось.
Ну а я вышел в прихожую и…
— О-о-х ты! — я аж потерялся. — Это откуда к нам такого красивого дядечку занесло?
Прямо передо мной стоял батя. В кои-то веки гладковыбритый, с новой короткой причёской, так ещё и в обновках — свежие джинсы и рубашка, которых от с роду не носил. Что это у нас тут такое случилось? Неужто последний медведь в лесу помер и рак на горе засвистел?
— Ярослав, — отец потупил взор. — У меня к тебе серьёзный разговор…
Глава 5
Про гаражи
Чуть ранее.
— Суповой набор! — Роман Романович бросил на прилавок мятую тысячную купюру. — На все!
Рынок уже потихоньку сворачивался. Овощные развалы укутались до завтра в картон и мусорные мешки, стационарные точки освобождали прилавки и грузчиков с тележками сейчас было если не больше, то вровень с покупателями.
Однако Апраксину повезло. Он застал тётечку из мясной лавки ровно в тот момент, когда она стягивала с себя голубенький фартук и собиралась закрываться. Впрочем, тётечка пока что не совсем понимала, чего от неё хотят.
— М-м-м? — переспросила она, подумав сперва, что ей послышалось.
— Шеи, хвосты, хрящи, кости! — затребовал Роман Романович. — Давай сюда всё!
— Так это… килограмм пятнадцать будет.
— Отлично!
Главное, чтобы этого хватило хотя бы на пару дней, — подумал Роман Романович. После авантюры с французским бульдогом у него осталось приличное количество денег, но вот в чём дело… он не знал, когда заработает ещё. А потому следовало быть экономным.
— Спасибо!
Будто Дедушка Мороз в прочтении Балабанова, Роман Романович закинул на плечо здоровенный чёрный мешок с расчленёнкой и шустро посеменил прочь с рынка.
— Сдачу забыли!
— Ай, — махнул рукой Роман Романович.
Не время думать о копейках, когда его сын, — его кровинушка вот уже почти полные сутки! — умирает без свежей плоти.
По пути его никто не остановил, и даже не спросил в чём дело. Просто ошарашенного вида мужик, который бежит в сторону городского отшиба с мешком, из которого тонкой тягучей струйкой вытекает кровь. Эка невидаль. Живи как хочешь и дай жить другим, как того хотят они, — негласное кредо жителей Шараповки и Станционной.
— Батя здесь! — крикнул Роман Романович, открывая двери фургона. — Батя рядом! Ну как он⁉
— Приходил в себя, — сказал Борис. — Но ненадолго.
Оба дракончика, — Олег и Принцесса, — сейчас окружили своего больного брата и беспомощно глядели на то, как жизнь покидает его ослабшее тело.
— Плоть! — Апраксин закинул мешок в фургон, отчего тот порвался и субпродукты хлынули наружу, как рыба из сетей на палубу рыболовецкого траулера. — Толкните его! Пусть ест!
Однако толкать никого не пришлось. Сперва у Антракса дёрнулись ноздри, — дракон принюхался к субпродуктам, — затем он приоткрыл глаза, осмотрелся и прямо так, не поднимаясь, схватил зубами куриный остов.
— Ешь, маленький, — по-доброму улыбнулся Роман Романович. — Ешь…
Мало-помалу, к Антраксу пришёл аппетит. На пару с Олегом они пожирали обрезки мяса и смачно разгрызали хрящи. Чёрный дракон довольствовался теми, что поменьше, ну а серый великан нашёл в себе силы покуситься на баранье колено.
— Батя, — сказал Антракс, как только в достаточной степени пришёл в себя. — Это плоть, но это… падаль. Разреши мне охотиться самостоятельно.
— Стоп!
Охотиться, — подумал Роман Романович, — ну да, как же.
Технически, на берегу Яузы живность водилась. А если быть точнее: утки, ондатры, бобры и бродячие собаки. Но! Ондатру просто так не поймаешь, покуситься на городского мытищинского бобра себе дороже, — на эту дуру надо ходить с ружьём и рогатиной, — а собачек Роману Романовичу было по-человечески жалко.
Оставались утки.
В целом, вариант. Вот только какова вероятность того, что драконов заметят за охотой? И что будет в таком случае?
Судя по