– Я возьму твои вещи, детка, – не предложил, а настоял Игорь, вырывая меня из размышлений о возможности существования Аполитона, как равной Земле в отношении законов физики. Помощь астрофизика как раз была бы сейчас уместна.
– Ты куда? – не поняла я, стряхивая мысли.
– Милая, у вас свой транспорт, у меня – свой, – шутливо отчитался Игорь. – Мы с отцом будем ждать вас на острове, который предоставили в ваше пользование, – заверил меня мой парень.
– Ожидайте катер на этом месте, – попросил Вячеслав Владимирович. – Через несколько минут транспорт подплывет. Ах, да, – будто бы вспомнил он. – Не пугайтесь, когда начнется раздражающий свист. – Я увеличила глаза, искренне удивляясь. – Это шаттл будет стыковаться с поверхностью.
Мне не нужно было разрешение, чтобы прижаться к груди Игоря. Я всей душой хотела понять, что я чувствую к своему парню. Эта неделя резко внесла свои коррективы в мои желания и отношение. К своему огромному удивлению, я чувствовала себя защищенной от всего извне в его объятиях, но отягощающая мысль, что Кирилл видит эту картину и разочаровывается во мне, съедала меня изнутри куда мощнее радости прикосновений.
– Ты выглядишь потрясающе, несмотря на тяжелые дни, – шептал Игорь мне на ухо, поглаживая меня по волосам.
– Платье и обувь взяла взаймы, – призналась я, не пытаясь даже вырваться из объятий.
– Значит, была одета не по формату, – поддержал Игорь, осыпая макушку поцелуями. – Зеленый цвет тебе к лицу. Не помню, чтобы в твоем гардеробе было нечто подобное.
– Ты прав. Но знаешь, – замолчала я на секунду. – Мне нравится!
Игорь не знал всей правды и не мог понять, через что нам с Лили пришлось пройти. Его действительно не было рядом, когда я больше всего нуждалась в своем парне. При этом я не имею право винить человека, зная наверняка, что Игорь не мог найти нас в черном облаке пыли, даже если бы летал весь день над Москвой. Надеюсь, он никогда не узнает, что значит убить человека и отвечать за безопасность целой команды, вести их вперед, ухаживать за тяжелораненными. Может, однажды я смогу рассказать ему, как тяжело мне было эти пять последних дней на планете Земля. Это случится не сегодня и не сейчас.
Несмотря на весь драматизм ситуации, в которой мы с Лили оказались, Игорь вел себя довольно расслаблено. Казалось, он не видел ничего вокруг, даже мое волнение осталось им не замечено. Он поцеловал меня коротким поцелуем в губы и ушел вслед за отцом, забрав все наши вещи и кота.
После ухода семьи Толкуновых мы с Лили подошли к остальным ребятам. Стоя на берегу, каждый вглядывался в голубую воду, необратимо похожую на небо. Лили держала меня за руку, также унося свои мысли в пустоту ярких красок, а может в ее самые счастливые воспоминания о жизни. В вечерний час небо с водой слились воедино, образуя единый голубой пласт, на котором виднелись едва заметные отметины в виде островов, будто на леопарде – пятна.
Постепенно чудесный вид померк, растворяясь в лице Кирилла, потому что взгляд так и тянулся к его персоне. Сама мысль была невыносима, когда я увидела его улыбку, предназначенную Еве. Они довольно мило беседовали и видимо шутили. Чувство ревности не было хорошим, как и мое желание нарушить их идиллию. Но я понимала, что не могла позволить себе роскошь признаться, как сильно меня задевало простое человеческое общение между ними, как расстраивало, что на месте Евы сейчас не я. Эти мысли заводили меня в тупик до тех пор, пока небо не начало трещать пополам. Вдруг показалось, что упал метеорит, возвращая меня в воспоминания о минувших страшных пяти последних днях на планете Земля.
Как и говорил Вячеслав Владимирович, звук был слишком громким и невероятно противным для ушей. Вскоре в ауре свечения в темно-синем пласте приближающейся ночи появилась точка, похожая на светящуюся звезду. Ее блеск с каждой секундой становился ярче, пока не проявилась картинка целиком – шаттл. При входе корабля в атмосферу планеты звук стал меняться, превращаясь в писк, пока стал совсем невыносим для моих ушей. Будто это была особая частота шума, отдаленно напоминающая вой летучей мыши. В конце концов, я закрыла уши ладонями и присела на колени, настолько давил звук на барабанные перепонки.
– Ты в порядке? – подбежал Константин, присаживаясь рядом на корточки.
– Да, конечно, – соврала я, испытывая какую-то непонятную для меня чувствительность в ушах, как будто ультразвуковые волны проходили через мозг. Тонкий писк продолжал мучить меня, пока шаттл не состыковался с поверхностью Аполитона, только после этого я посмотрела на склонившихся надо мной ребят. – Вы это слышали? – обратилась я ко всей своей команде, но посмотрела на обеспокоенное лицо Кирилла.
– Что? – не понял Константин.
– Будто импульс или ультразвуковая волна, – попыталась я описать то, что меня обеспокоило.
Ребята посмотрели на меня с долей удивления, обескураженные моим странным поведением, из чего можно сделать вывод о том, что я – единственный человек, непонятным образом уловивший частоту колебания механической звуковой волны, и возможно способный воспринимать другой ее диапазон.
– Анна, с тобой точно все в порядке? – обеспокоенным голосом уточнил Кирилл. Я махнула головой ему в ответ и обвела глазами ребят.
– Забудьте, – попросила я, поворачивая голову в сторону девочки, смотревшей на меня детским, наивным взглядом.
В мучительных тисках от последствий невыносимого писка я попыталась подняться на ноги, чтобы не пугать ребят непонятным для них состоянием. Стараться объяснять причину свиста в ушах мне не хотелось, как и проявить слабость на людях. Поэтому я глубоко вдохнула, наполнила легкие кислородом и на выдохе выпрямила тело. Казалось, проще было скрыть боль и отвести от себя вниманием приближающейся лодкой. На этот раз водный транспорт выглядел иначе: небольшой катер с ободранными бортами. Судя по отвратительному запаху и разбросанным по контуру очисткам от овощей, на лодке перевозили мусор. Наверное, у нынешней возглавлявшей элиты Аполитона с российской стороны было мнение, что по островам развозят отбросы общества, которые случайно попали на планету. Испытывая неугомонное желание возмутиться данному обстоятельству, каждый из нас воротил нос, но продолжал молчать.
– Воняет так, будто здесь кто-то сдох! – не выдержала Лили, выказывая свое раздражение.
Водитель катера издал невеселый смешок, но сделал вид, будто это неважно. Все его тело говорило о великом спокойствии и нежелании отвечать кому-либо из пассажиров. Человек вставил в уши эйрподс, дернул рычаг и с рычащим двигателем направил нос катера вглубь водоема.