Первая женщина взвыла раненым зверем и вдруг начала с силой трясти меня, отчаянно выкрикивая:
— Леста, очнись! Не смей умирать, дрянная девчонка!
Тело пронзила новая порция боли, и я, наконец, смогла пошевелиться и застонать, силясь понять, что, собственно, происходит.
— Жива! Вернулась! — пронзительно завизжали над ухом, усилив мои муки ещё и издевательством над слухом. А потом она снова начала меня трясти, вынудив, сипло простонать:
— Прекратите, мне больно!
Да что происходит? Неужели я всё ещё сплю? Тогда почему мне так плохо? Во сне неприятные ощущения обычно более сглажены.
— Ты слышала, ей больно! Сделай же что-нибудь! — снова заорали над ухом, заставив поморщиться.
В воздухе разлился терпкий травянистый запах. В рот мне влили что-то горькое, а по телу под непонятное бормотание начали растирать нечто вязкое и холодное. Боль стала понемногу отступать, и у меня получилось открыть глаза. Представший взору далёкий сводчатый каменный потолок в неярком, рассеянном освещении висевших под ним двух больших шаров подтвердил догадку о том, что пробуждение не состоялось. В моей, доставшейся от родителей двушке, потолок был вполне обычный — ровный, обклеенный чудесной бело-голубой плиткой, идеально гармонирующей с цветом обоев. Таких стрёмных люстр у меня тоже никогда не водилось, да и застывших рядом женщин я видела впервые.
Выглядели они странно, словно на бал-маскарад собрались. Долговязая брюнетка средних лет с высокой замысловатой причёской, в длинном пышном зелёном платье в пол, навевающем мысли о жёстком кринолиновом подъюбнике из девятнадцатого века, смотрела на меня со странной смесью страха и надежды. А дама с хриплым скрипучим голосом оказалась низенькой морщинистой остроносой старушкой, с ног до головы укутанной в потрёпанный коричневый балахон. В руке она держала стеклянную ёмкость с чем-то бурым и тоже настороженно вглядывалась в моё лицо.
Значит, сон продолжается. Ладно. Понять бы, куда это меня занесло.
— Леста, скажи что-нибудь! — потребовала дама в зелёном. — Как ты себя чувствуешь?
— Лучше, — выдавила всё ещё с трудом и не узнала свой голос. Каким-то он слишком писклявым получился. — Только я не Леста, а Лена Светлова из Краснодара. Что это за место?
Это же всего лишь сон, так что можно играть по своим правилам. В конце концов, убить меня здесь не смогут.
— Как не Леста?! — ужаснулась женщина, став белее снега, и срывающимся голосом взмолилась: — Я не стану тебя наказывать и ничего не скажу отцу. Но не шути так!
Страх в её голосе ощущался физически. Видимо, ей действительно сильно попадёт за эту Лесту. А может подыграть и притвориться ею, чтобы все успокоились? Нет, это будет слишком скучно. А так я почти попаданка, как в книгах, которые иногда почитываю на досуге. Порой я даже мечтала побывать во сне в Хогвартсе или в чём-то подобном, но пока с этим не везло.
— Я не шучу. Меня зовут Лена Светлова, мне двадцать два года, и я не понимаю, как здесь оказалась!
Женщины переглянулись.
— Ты что натворила?! — в ужасе вскрикнула та, что была моложе. — Кого призвала?!
— Я предупреждала — в ночь Ёхвы завеса между мирами истончается и подобные ритуалы проводить нельзя, — флегматично произнесла старуха, почему-то не слишком удивлённая происходящим.
— Не только сегодня. Они вообще под запретом! Что теперь с нами будет?! — её собеседница перешла на истерический визг.
— За использование чёрной магии и укрывательство двоедушника — пожизненно заключение в дорплеозе. Если повезёт, — холодный, наполненный неприязнью взгляд блёклых голубых глаз пожилой женщины остановился на мне.
А я зацепилась за фразу о чёрной магии и внутренне возликовала. Значит, всё-таки получилось! Пусть не Хогвартс, но уже что-то интересное. Однако следующая фраза подействовала как холодный душ.
— От девчонки нужно избавиться! — ледяным тоном отрезала старуха и провела рукой над моим телом. Его начали сковывать невидимые путы. Вскоре я могла шевелить только головой и начала паниковать, попутно предпринимая попытки проснуться. К сожалению, безрезультатные.
— Подожди! — мачеха Лесты остановила её резким повелительным жестом и, глядя мне в глаза, холодно спросила: — Лена, или как там тебя, откуда ты?
— Э… Россия, Краснодар, планета Земля, — произнося это, я чувствовала себя ужасно глупо, хоть и понимала, что всё происходит лишь во сне.
Но женщина отреагировала странно: облегчённо вздохнула и, повернувшись к той, которую называла Мортой, быстро сказала:
— Ты слышала — Земля. Оттуда пришли многие из ныне живущих в долине Шаад. Они безобидны — не владеют магией и могут создавать разные полезные вещи. Если она будет молчать, никто ничего не узнает. — Женщина снова перевела на меня взгляд и сурово отчеканила: — Эй, кем бы ты ни была до сегодняшней ночи, если хочешь жить, будешь выдавать себя за Лесту! Поняла?
Я с готовностью закивала. Мне не жалко — всё равно скоро проснусь.
— Совсем из ума выжила, — покачала головой старуха, не сводя с меня пристального взгляда. — На что ты надеешься, Кайя? Она не пройдёт проверку в молельне.
— Но я слышала, есть способы, — брюнетка понизила голос, покосилась в мою сторону и, поманив старуху за собой, вышла из поля моего зрения. Похоже, эти двое собирались уединиться и посекретничать.
Морта направилась за ней. А я решила, что лежать без движения слишком скучно и громко спросила вслед:
— Скажите, а эта Леста — маг? — было бы здорово пометать из ладоней фаерболы и молнии хотя бы во сне.
— Маг?! — Кайя вдруг рассмеялась, издав неприятный, похожий на карканье звук. — Если бы! Она — зикфа, потомок без дара — позор рода.
Женщины куда-то вышли, оставив меня наедине с горьким разочарованием. Зикфа. Это получается, кто-то вроде сквиба. Тоска! Что ж, такой сон дальше смотреть неинтересно. Буду просыпаться. Вдруг повезёт и мне сегодня ещё приснится что-нибудь интересное.
Когда старуха отошла от меня, двигаться стало легче. Я перепробовала все известные техники выхода из осознанного сновидения, но ничего не добилась. Видимо, алкоголь внёс свои коррективы.
Тогда я сдалась и решила осмотреться. Слегка приподнялась на локтях, испытав ощутимое головокружение, и испуганно ахнула, увидев, что полностью обнажена, а на теле, почему-то непомерно раздувшемся, начерчены странные знаки, напоминающие пентаграммы. Причём, начерчены они чем-то красным. Бр! Надеюсь, не кровью.
Собравшись с духом, я осмотрелась по сторонам и с трудом сдержала рвотный позыв, увидев неподалёку трёхногий табурет, на котором стояла металлическая чаша с обезглавленной чёрной птицей, напоминающей помесь петуха и огромного ворона. А на дне ёмкости багровела… кровь. Теперь-то в этом сомневаться не приходилось. Что-то мне этот сон нравится всё меньше и меньше!
Напомнив себе, что всё происходит не на самом деле, я продолжила осматриваться. Это было непросто: голова продолжала кружиться, а очертания предметов, особенно далёких, расплывались. Однако кое-что рассмотреть удалось. Я лежала на широкой деревянной скамье посередине большого просторного помещения, напоминающего холл в каком-нибудь театре.
Высокие