Горожане, в свою очередь, зорко за ним следили. Как-то во время поездки по городу на внедорожнике он забыл включить сигнал поворота, и при первой же встрече с Томасом он узнал, что на него поступила анонимная жалоба от автомобилиста.
— Тебе надо понять, что жизнь тут не сахар. Может, здесь и не бывает убийств или других крупных преступлений, но нянчиться с тобой тут никто не собирается, это не детский сад.
Ари казалось, что он остался один во всей вселенной.
Казалось, что он приехал в Сиглуфьордюр на выходные из другого города и застрял тут, потому что выяснилось, что он забыл купить обратный билет.
Вообще-то, он иногда разговаривал с Томасом и Хлинюром, когда они пили кофе в полицейском участке, но это была по большей части ни к чему не обязывающая болтовня о политике и спорте.
Угла — совершенно другое дело. Он понял это сразу. Она была радушной и гостеприимной, не жалела для него своего времени и внимательно слушала, когда это было необходимо.
Она принесла себе кофе. Непохоже было, чтобы она торопилась начинать урок музыки.
— Как ты себя чувствуешь в этом городе? — спросила она и снова улыбнулась.
— Мм… прекрасно, — ответил Ари, помедлив.
— Я тебя понимаю, поначалу это трудно, людей здесь так мало, они любят посплетничать, я это уже пережила… Мне помогло то, что я приехала сюда из Патрексфьордюра. Я знаю, как живут в маленьких городках, хотя все они разные. Вот здесь совсем другая жизнь, чем в Западных фьордах. Я не могу сказать, что тут комфортно — трудно подобрать слово, но здесь есть свой шарм. — Она улыбнулась, казалось, она пыталась подбодрить его.
В ней было что-то притягивающее, внушающее доверие.
— Я слышала, ты изучаешь теологию, — сказала она.
— Уже нет. Бросил.
— А лучше бы все-таки закончить, — подначила Угла.
Ари не проявил интереса к этому вопросу и сменил тему:
— А ты? Будешь поступать в университет?
— Да, — ответила она сразу. — Но не сейчас. Сначала надо кончить гимназию… Мне пришлось спешно уезжать из Патрексфьордюра… — Она замолчала.
Что-то было в ее жизни в Патрексфьордюре, о чем она, казалось, не хотела говорить.
После короткой неловкой паузы она продолжила:
— Может быть, я поступлю в университет в Акюрейри, а может быть, поеду на юг. Хотя мне, наверно, будет трудно прижиться в таком большом городе, как Рейкьявик…
— Не такой уж он и большой, вполне можно привыкнуть. Я живу в центре города, в районе порта.
Он разговаривал с ней, как со старым другом, что было удивительно, но всего ей не рассказывал. Не стал говорить и о Кристине. По какой-то причине ему не хотелось признаваться, что у него есть подруга. А так как Угла не спросила об этом, обошлось без вранья.
— Значит, для тебя это большая разница, — сказала она. — Хотя тут ты тоже недалеко от гавани, только другой.
Чего-то он в ней не понимал. Она жила вдали от родителей, но в ее глазах была какая-то печаль, которую нельзя было объяснить только этим фактом. Даже когда она улыбалась, глаза были грустные.
— И гор там нет… — сказал он и улыбнулся.
— Конечно. Они немного давят на людей, правда?
— Точно, — согласился он и поспешил сменить тему. — Ты останешься здесь на Рождество? — спросил он.
— Да, приедут родители и проведут здесь все праздники. Мама приготовит что-нибудь вкусное, рождественская кулинария — не сильная моя сторона.
По выражению ее лица он понял, что она радуется их приезду.
— Пожалуй, и не моя тоже, — сказал Ари с нарочитой скромностью. — Но я все же состряпаю что-нибудь неординарное. — Он сделал глоток чая, хотя тот был еще слишком горячим. — В сочельник я дежурю. Возьму с собой рождественское угощение и хорошую книжку.
— Грустная история.
Ари оценил ее сочувствие.
— Да, грустная, но у меня не было особого выбора.
— А твои родители приедут сюда на праздники?
Чертовски трудный вопрос. Ари не имел обыкновения объявлять людям, что он сирота. Не хотелось отличаться от других.
— Нет… Я потерял своих родителей очень давно. — Он посмотрел на нее и тут же отвел взгляд.
Смутившись, Угла опустила глаза в чашку с кофе.
— Прости. Я не знала, что ты…
— Все нормально. — Он добавил: — К этому привыкаешь.
— Это правда? — неожиданно спросила Угла.
— Что? — переспросил Ари.
— На самом деле привыкаешь?
— Да… Хотя на это требуется время. Это не происходит в одночасье. Но становится легче. Со временем. Жизнь продолжается…
Угла молчала.
— А почему ты задала этот вопрос? — вдруг спросил Ари.
Она помолчала, снова опустив взгляд в чашку, потом посмотрела на него и сказала:
— Я потеряла… моего любимого несколько лет назад… Поэтому я сюда и переехала.
Чувство утраты было знакомо Ари не понаслышке, ему часто приходилось слышать слова сочувствия в свой адрес, и он никогда не мог подобрать нужных слов в ответ.
— Мои соболезнования, — сказал он, не зная, что еще добавить, и понимая, что его слова не имеют смысла.
— Спасибо.
— Как он умер?
— Ну… Мы пошли прогуляться, дело было в Патрексфьордюре, в субботу вечером. Там есть одно милое местечко. Он… Он — это Август. — Она помедлила, словно ей было трудно произносить вслух его имя. — Он поссорился с одним приезжим, который был очень пьян. Один удар, он упал и… уже не очнулся.
Она повторила:
— Всего-навсего один удар.
Ари видел, что ей тяжело говорить об этом и вместе с тем это приносило ей облегчение.
— Мне очень жаль, что так вышло, — произнес он. — Очень жаль.
— Спасибо, — ответила она совсем тихо.
Она отставила чашку и посмотрела на часы.
— Я не буду держать тебя весь вечер, — сказала она с нарочитой веселостью. — Не пора ли нам перейти к делу?
— Да, я попытаюсь вспомнить то, что мы прошли на прошлой неделе… Это будет не очень легко…
Он сел к пианино и положил руки на клавиши.
— Нет, не совсем так, — сказала Угла, мягко обхватила его правую руку и поправила ее.
Он покраснел от ее прикосновения, ощутив исходящее от нее тепло.
— Спасибо, так лучше, — сказал он и неожиданно понял, что между ним и Кристиной тысячи километров.
Глава 11
Он повысил голос и снова спросил, где они прячут деньги, достаточно громко, чтобы напугать ее, но недостаточно, чтобы его услышали на улице. Когда он спрашивал ее о деньгах в первый раз, она отдала ему свой кошелек. Она все еще была в плаще, в котором выбегала за рисом.
За рисом? Она совсем забыла о нем. И тут же она отбросила эти мысли, удивляясь, что может беспокоиться о рисе в такой момент.
Он сразу же быстро изучил содержимое кошелька, увидел, как мало там наличных, и снова спросил, где, черт побери, лежат деньги.
Она покачала головой. Тогда он спросил, где их сейф.
Она снова покачала головой, но взгляд, вероятно, ее выдал. Как кот во время охоты, он сразу почуял, что она лжет.
Он сделал шаг вперед, приставил нож к ее горлу и сказал, что