– Всаживай его между ребрами и вверх, – объяснял он, глядя, как я пытаюсь просунуть кончик кола через щель в костях. – Так будет легче, потому что ты окажешься ростом ниже большинства своих противников. Плюс можешь воткнуть кол под нижний край ребер.
По окончании занятия он забрал у меня кол и одобрительно кивнул.
– Хорошо. Очень хорошо.
Я удивленно посмотрела на него. Обычно он не склонен расточать похвалы.
– Правда?
– Ты действовала так, словно тренировалась годами.
Когда мы покидали тренажерный зал, я не смогла сдержать счастливой улыбки. Уже у самой двери я заметила манекен с вьющимися рыжими волосами. Внезапно все, что произошло сегодня на уроке Стэна, тяжело обрушилось на меня. Я нахмурилась.
– Можно, в следующий раз я проткну вот этого?
Дмитрий надел пальто – длинное, коричневое, кожаное. Оно очень напоминало ковбойский пыльник, хотя он в жизни не признал бы этого. Он тайно восхищался Диким Западом. Я никогда не понимала этого, но, с другой стороны, его музыкальные предпочтения тоже казались мне странноватыми.
– Не думаю, что оно того стоит, – ответил он.
– Но все же лучше, чем если бы на его месте оказалась она, – проворчала я, вешая рюкзак на плечо.
Мы покинули гимнастический зал.
– Насилие не решит твои проблемы, – глубокомысленно заявил он.
– Она – одна из этих проблем. И мне казалось, весь смысл моего обучения в том, что насилие и есть решение.
– Только по отношению к тем, кто сам так поступает с тобой. Твоя мать не нападает на тебя. Вы с ней просто слишком похожи, вот и все.
Я остановилась.
– Я ничуть не похожа на нее! В смысле… ну у нас одинаковые глаза. Но я гораздо выше. И волосы у меня совсем другие.
Я дернула себя за «конский хвост», просто на тот случай, если он забыл, что у меня густые, почти черные волосы, а у матери темно-рыжие кудри.
Его как будто забавляла беседа, но взгляд оставался твердым.
– Я говорю не о внешности, и ты понимаешь меня.
Я отвернулась, избегая его взгляда. Меня потянуло к Дмитрию почти сразу же, как мы впервые встретились, – и не потому, что он хорош, нет. Я почувствовала, он понимает во мне нечто такое, чего я не понимаю сама, а иногда сама была уверена, что понимаю в нем то, чего он не понимает сам. Единственная проблема – он имел досадную склонность указывать на то, что я не хотела видеть.
– Думаешь, я завидую и ревную?
– Ты? – переспросил он; терпеть не могу, когда он отвечает вопросом на вопрос. – Если да, то чему точно ты завидуешь?
Я посмотрела на него.
– Не знаю. Может, завидую ее репутации. Может, ревную, потому что она уделяет своей репутации гораздо больше времени, чем мне. Не знаю.
– По-твоему, она не совершила ничего выдающегося? В том деле, о котором рассказывала?
– Да. Нет. Не знаю. Это просто… словно она хвасталась. Ради славы. – Я состроила гримасу. – Ради знаков отличия.
Знаки молнии – татуировка, которой вознаграждается страж, убивший стригоя. Каждый такой знак выглядит словно крошечные, перекрещивающиеся в форме буквы «Х» молнии. Они наносятся на шее сзади и являются показателем опыта.
– По-твоему, встретиться лицом к лицу со стригоями стоит нескольких знаков? Я думал, увиденное в доме Бадика чему-то научило тебя.
Я почувствовала себя ужасно глупо.
– Я совсем не то…
– Ага.
Я остановилась.
– Что?
До сих пор мы шли в сторону моего корпуса, но сейчас он кивнул в противоположном направлении.
– Я хочу показать тебе кое-что.
– Что?
– Не все знаки – символы славы.
Пять
Я понятия не имела, о чем Дмитрий толкует, но послушно пошла за ним. К моему удивлению, он вывел меня за пределы кампуса, в лес. Академии принадлежит много земель, и далеко не все они используются в целях обучения. Мы находились в отдаленном районе Монтаны, и временами казалось, будто школа едва сдерживает наступление дикой природы. Мы шли по глубокому, нетронутому снегу, хрустящему под ногами. Несколько птиц порхали вокруг, пением приветствуя восходящее солнце, но в основном нас окружали лишь высокие, покрытые снегом вечнозеленые деревья. Не отставать от Дмитрия было нелегко, в особенности с учетом глубокого снега вокруг. Вскоре я увидела впереди что-то темное, похоже здание.
– Что это? – спросила я.
Однако еще до того, как он ответил, я поняла – перед нами небольшая, сложенная из бревен хижина. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что бревна старые и в некоторых местах прогнившие, а крыша слегка провисла.
– Старая караульная будка, – пояснил Дмитрий. – Раньше стражи жили тут, на краю кампуса.
– А почему теперь не живут?
– Теперь их слишком мало для этого. Кроме того, морои окружили кампус защитной магией, и, по общему мнению, дополнительной охраны не требуется. При условии, что никакие люди не
