– Ни в коем случае! – воскликнул я. – Платье, конечно, сногсшибательное, но мне вроде как нравится, что ты неподобающе одета. А если говорить начистоту, то я бы предпочел, чтобы ты была одета еще более неподобающе…
Я прекратил вальс (правда, мои попытки можно было назвать вальсированием лишь с натяжкой) и приник к ее губам. Поцелуй был совершенно не таким, как минуту назад. Прикосновение ее мягких губ наполнило меня жаром, и я неожиданно ощутил в Сидни ответную страсть. После недавних событий Сидни не была особо расположена к физической близости, и я не мог ее за это осуждать. Я уважал ее желания и сохранял дистанцию… и только теперь догадался, насколько мне не хватало ее огня.
Продолжая сжимать друг друга в объятиях и страстно целуясь, мы опустились на диван. Я замер и всмотрелся в ее лицо, обрамленное золотистыми волосами. Удивительно, но от них словно исходило сияние… а в ее карих глазах отражались огоньки свечей. Я готов был утонуть в ее красоте – в ней и в той любви, которую она буквально излучала.
Неужели наступил безупречный, так необходимый нам обоим романтический момент?
К сожалению, в следующую секунду дверь в гостиную широко распахнулась.
– Ма?.. – вскрикнул я, садясь с такой поспешностью, словно был школьником, а не женатым мужчиной двадцати двух лет.
– Привет, милый! – проворковала моя мать, врываясь в комнату. – А почему выключен свет? У вас прямо как в склепе! Был сбой электричества? – Она дотронулась до выключателя, заставив нас с Сидни поморщиться. – Теперь все в порядке! Но тебе не стоило зажигать столько свечей! Ты играешь с огнем, Адриан!
И мать услужливо задула сразу четыре свечи.
– Спасибо, – бесстрастно проговорила Сидни. – Просто замечательно, что вы так серьезно относитесь к пожарной безопасности.
Выражение ее лица напомнило мне тот случай, когда моя матушка «услужливо» вытащила ворох стикеров, «загромождавших» книгу, которую Сидни несколько часов усердно размечала.
– Ма, я думал, ты собиралась прогуляться, – многозначительно произнес я.
– Верно, но в салоне кормежки очень неуютно. Казалось бы, все должны были скучать на заседании совета… как же! Кругом толпы любопытных мороев – прямо невозможно расслабиться. Зато мне разрешили забрать его с собой, – затараторила мать и оглянулась. – Куда он запропастился? Надо его позвать!
Она вышла в коридор и вскоре привела в гостиную мужчину, который был чуть-чуть постарше меня.
– Сядь в кресло, я сейчас освобожусь! – приказала она.
Я вскочил на ноги.
– Ты захватила с собой кормильца? Ма, ты же в курсе, как Сидни к этому относится!
Сидни промолчала, но побледнела при виде парня, плюхнувшегося в кресло. Его глаза – остекленевшие и довольные от выброса эндорфинов, вызванного кормлением вампиров – тупо таращились в никуда.
Мать с досадой отмахнулась:
– А чего ты хотел, милый? Я не в состоянии кормиться, когда Морин Тарус и Глэдис Дашкова будто клуши сидят рядом и сплетничают!
– Я надеялся, что ты примешь во внимание чувства моей жены! – вспылил я.
Когда мы с Сидни поженились в Лас-Вегасе и попросили убежища при королевском дворе, многие морои (в том числе, и мой отец) от нас отвернулись. Мама встала на нашу сторону вплоть до того, чтобы поселиться с нами, но это оказалось чревато осложнениями иного рода.
– Право, Сидни могла бы побыть в спальне, – заметила мать и наклонилась, задувая горевшие свечи.
Заметив на столе конфеты, она выбрала трюфель покрупнее и отправила себе в рот.
– Сидни не обязана прятаться в собственном доме! – заявил я.
– И я тоже, – парировала моя мать. – Это ведь и мой дом, сынок.
– Ничего, – выдавила Сидни, вставая. – Я подожду.
Я почувствовал себя раздосадованным – впору волосы на голове рвать. О страсти не было и речи. Радость, которую я только что видел в Сидни, уже улетучилась.
Сидни снова спряталась в свою раковину тоски и безнадежности. Еще бы, застрять в мире вампиров – такого не вообразишь даже в самом страшном сне алхимика!
А ситуация ухудшилась – моя мать заметила одну из ваз с пионами.
– Прелестно! – воскликнула она. – Похоже, Мелинда глубоко благодарна за исцеление!
«Какой же я везучий парень!» – подумал я.
Сидни застыла как вкопанная.
– Какое исцеление? – повторила она.
– Не важно, – пробормотал я, тщетно надеясь, что мать поймет мой намек.
Иногда Даниэлла Ивашкова была на редкость сообразительной женщиной. Но сегодняшний день, увы, был не в счет.
– Мелинда Роу, придворный флорист, – пояснила она. – Мы с Адрианом наткнулись на нее, когда кормились в прошлый раз. Ее жутко обсыпали угри, и Адриан любезно ускорил ее исцеление. Мелинда пообещала достать ему пионов.
Сидни повернулась ко мне, онемев от ярости. Атмосферу следовало разрядить – причем немедленно.
Я взял Сидни за руку и потащил в спальню.
– Не задерживайся! – бросил я матери перед тем, как захлопнуть дверь.
Сидни набросилась на меня:
– Адриан, как ты мог? Я верила тебе! Ты говорил, что не станешь прибегать к духу, а если и будешь – исключительно для того, чтобы найти Джилл!
– Мелинда… я оказал ей ерундовую услугу, – пробурчал я. – И энергию я, в принципе, сберег. Я в полном порядке.
– Ошибаешься! – запальчиво проговорила Сидни. – Ты сам прекрасно знаешь, сколько расходуется энергии при использовании духа! Это не какие-то жалкие крохи, Адриан, а гораздо больше! Ты не имеешь права расшвыривать свои силы на пустяки… на чьи-то угри!
Хотя я понимал, почему она расстроена, мне стало обидно.
– Я хотел отметить нашу дату, наш юбилей, Сидни. Я подумал, что тебе будет приятно.
– Мне было бы приятно, если бы мой муж сохранил здравый рассудок! – огрызнулась она.
– Поздно, дорогая, – вырвалось у меня.
«Бедняжка и не догадывается, насколько поздно», – вставила тетя Татьяна.
Сидни скрестила руки на груди и с размаху села на кровать.
– Адриан, ты опять за свое! Все превращаешь в шутку. Я серьезно, Адриан!
– А мне не до шуток. Я справлюсь, Сидни.
Она посмотрела на меня в упор:
– Неужто? А по-моему, тебе надо перестать использовать дух! Начни принимать таблетки, Адриан. Так надежнее.
– А поиски Джилл? – напомнил я ей. – Вдруг нам понадобится магия духа?
Сидни отвела взгляд:
– Но с Джиллл она почему-то не сработала… и мое колдовство – тоже. Никакие чары не действуют.
Ее последняя реплика являлась обвинением не столько в мой адрес, сколько в ее собственный. Моройку Джилл Мастрано Драгомир похитили месяц назад, но наши отчаянные попытки отыскать ее не увенчались успехом. Мне не удавалось дотянуться до Джилл в снохождении, а Сидни, которая училась человеческому ведьмовству, не сумела определить местоположение Джилл.
Потом Сидни, правда, поняла, что Джилл еще жива – но и только.
В итоге, мы пришли к выводу, что, где бы Джилл ни находилась, ее одурманили: именно так и можно успешно спрятать кого-то от магии мороев и людей.
А сейчас мы с Сидни мучились от осознания собственной беспомощности.
Джил была дорога нам обоим, кроме того, здесь имелась еще одна немаловажная деталь. Моя невольно возникшая магическая связь с