– Сядь, Коля, сока хлебни, – предложил Иштван, растягиваясь в кресле. – Не слушай умников. Нормальное дело.
– Это я уже триста раз слышал. От Стаси. Ее любимое словосочетание.
– Он боится, что Теофила оставят с нами, – ухмыльнулся Сван.
– Я бы тоже напрягся, – между прочим, заметил Борис, листая архиватор пресс службы. – Мужичек галантный, готов воспевать даму до разрыва голосовых связок. Взгляд пылкий, душа необъятна и все это готово рухнуть к ногам возлюбленной. Ой, блин, – хохотнул представив.
– Ну, дама, положим, не шибко на такие подарки падка, – бросил Иштван.
Чиж начал закипать: специально они, что ли ему по больному ездят?!
– Ерунда все это, – глубокомысленно изрек Сван. – Пари могу заключить, что графа отсюда попросят. Ласково сотрут память и выкинут в родовое гнездо средневековья.
– С чего взял? – навис над ним Николай.
– Архив, – бросил Ян. – Чего проще. Доблестный граф должон погибнуть, геройски сложив свою романтическую голову в битве при Мюре.
– Есть такое, – кивнул Сван.
– И про Русанову там ни слова не сказано, – поддакнул Боря.
– Тогда почему граф до сих пор здесь? – спросил Пеши. – Почему так долго решается вопрос о депортации?
– Начальству видней.
– Лишь бы оно чего нам не видно не углядело, – проворчал Чиж. И как в воду глядел – в гостиную вошли потерянные, всем составом – впереди Стася и Теофил, позади Иван.
– Что обсуждаем? – спросил он, проходя к столу. Русанова же замерла у стены, граф занял позицию рядом, как верный телохранитель. Очень эта композиция ребятам не понравилась. Иштван прищурился, Сван смерил парочку подозрительным взглядом, Борис недоуменно переглянулся с Чижом. А тот вовсе помрачнел.
– В нашем полку прибыло? – тихо спросил Пеши.
– Граф немного побудет с нами, – бросил в рот вишню капитан и бесцеремонно забрал у Бориса архив, начал листать.
– Стася, – шагнул к женщине Чиж, желая много что сказать, но взглядом с ее глазами встретился и слова проглотил, растерялся. В глазах любимой стоял холод, колючий как февральская пурга.
Может, он обидел ее чем?
– И на стрельбы граф с нами пойдет? – с ехидцей спросил Сван.
– Если захочет, – кивнул капитан, не отрываясь от файлов и вишни. Ягода быстро убывала из вазы, а разъяснений не прибавлялось.
– Не боишься, что Чиж ему в затылок пальнет? – качнулся к уху.
– Нет.
– Стася, сама тренировать рыцаря будешь?
Женщина молчала. Цепкий, настороженный взгляд пробежал по лицам присутствующих и остановился на… вишне. Ей Русанова уделила максимум внимания.
– Ста ась? – позвал ее опять Сван.
– Она не ответит, – бросил Иван, не отвлекаясь от ягод и журнала.
– Не понял? – развернуло Чижа. Бойцы дружно уставились на капитана. Пеши попросту вытянул из его рук файл и откинул в пустующее кресло. Федорович крякнул:
– Значит так: историю полугодовой давности помните? Травму головы?
– Да!
– Это последствия. Не большие патофизиологические изменения. Подробности у Рыгова. Кому интересно – вперед.
– Стася, тебе плохо? – забеспокоился Николай. До ненависти колючий взгляд в ответ сразил его и уверил, что у любимой проблемы со здоровьем. Иначе бы, с чего ей так смотреть на него? – Нужно лечь в центр на обследование.
– Уже, – заверил Федорович. – Сильно не наседайте и через недельку будет опять болтать без умолку.
– А если на задание кинут?
– Не кинут. Мы оставлены в запасе до особого распоряжения. Программа тренировок изменена. Возможно у нас впереди серьезное задание, придется поработать, ребята.
– Поэтому группу графом усилили? – скривился Сван.
– Так, объясняю и принимаю вопросы только сегодня, – со значением покосился на Николая капитан. – А то знаю, вас, «зеленые», потом нудеть начнете. Короче, ничего экстраординарного не происходит. Локлей остается с нами просто потому что его пока некуда деть, вопрос по нему еще решается. Со Стасей все в норме, кроме голосового аппарата. Заморозка. Зачем, почему – к доктору за всей терминологией. Он меня час грузил, спасибо, сыт. Понял одно – введено лекарство, идет восстановление, но надобности в щадящем режиме нет. Все в норме.
– Но говорить не может! – всплеснул руками Чиж. – Что за бред!
Развернулся к женщине:
– Стася, но ты хоть меня слышишь?
Женщина с минуту рассматривала его, словно испепелить хотела или заморозить и Николай невольно отпрянул. Что за чертовщина?
И забыл, что спрашивал, потерялся, не зная что думать.
– Супер, – оценил Иштван, с прищуром поглядывая на Русанову. Не то в ней что то было, ой, не то. И взяв вишенку, неожиданно для всех кинул в Стасю. Та не уклонилась, как обычно. Получила по лбу ягодой, стерла сок и тяжело посмотрела на мужчину. У того тут же виски сдавило от боли.
– С ума сошел?! – возмутились сразу Ян, Николай и Борис. Сван насторожился, Теофил разозлился и попытался загородить собой женщину. А Иван тяжело уставился на Иштвана.
– Иди ка ты спать, – процедил с нажимом. Пеши лениво кивнул и медленно пошел к выходу. Остановился напротив женщины, внимательно посмотрел в ее глаза через плечо графа, будто что то сказал, и вышел.
В это время замигала сигналка: патруль подняли по тревоге.
– Четвертые пошли, – вздохнул Борис. – А нам, значит, сиди.
– Нет, нам спать. Завтра тренировки до упада, – объявил Федорович.
Николай хотел проводить Стасю и выяснить, что с ней приключилось, почему она смотрит на него как на врага, но Иван не дал. Лично проводил ее до комнаты, засел там – не вытащишь. Чиж было сунулся и получил приказ пристроить графа.
Здорово капитан придумал!
Глава 2
Стася отжималась, искоса поглядывая на лежащих вповалку мужчин. Сон час у них, вернее сон – день.
– Полдня спали, ночь – не надоело?
Вит приподнял голову, хмуро глянув на нее: кто это каркает?
Кир и Дон сели, переглянулись и уставились на Стасю:
– Зону высадки знаешь?
– Нет.
– Вот и мы – нет.
– В смысле – смысл напрягаться?
– Бессмысленно суетится, – бросил Вит.
– Форму потерять не боитесь?
Дон и Кир синхронно склонили головы на бок. Оба. Видимо это у них означало высшую степень раздумий: а сама то ты поняла, что сморозила? Выражал один взгляд на двоих.
Русанова тяжело вздохнула: похоже только она что то не понимает, остальным давным – давно все ясно. Счастливые!
Вот ведь странность, она всегда находила общий язык с людьми, а тут хоть плачь, хоть кричи – ни единой точки соприкосновения, ни тени желания наладить отношения. Словно завеса незримая меж ними.
– Странно это, – протянула сев у стены.
– Что? – лениво поинтересовался Дон. Встал, прошелся по комнате, разминая мышцы.
– Нам вместе идти на задание, вместе совать головы в неизвестность, а мы не только не знаем, что там, куда мы идем, мы даже не предпринимаем попыток узнать