Пять лет назад там нашли инопланетян — местные бактерии-анаэробы — и с тех пор половина Второй станции, Двойки, состоит из биологов.
Интересно, что там случилось? Я уже подхватил медрюкзак и выбежал в ангар. Наш медицинский скутер стоял полностью подготовленный к вылету, два кибера тихо возились у шасси. Я взлетел по лесенке в кабину. Вэнь сидел за управлением. Водить скутер обязан любой человек, работающий в Системе, хотя это, конечно, не настоящий космолет — но вдоль поверхности передвигаться на нем можно.
Наша машинка выкатилась из ангара на взлетку, резво побежала, и через несколько секунд уже оказался в черной пустоте, пробиваемой лишь светом бортогней. И мы, и поле 16 сейчас в зоне ночи, хотя, честно говоря, разница с днем не велика.
— Что там случилось-то? — спросил я Вэня.
— Вроде, скутер грохнулся. Двое пострадавших.
— Как мог грохнуться скутер?
— Хрен знает.
Да, кто его знает. Это Система. Не зря же, как напомнил Аркадий, работа в Системе повышает твой социальный статус так, что ты можешь занять место директора и вообще любого начальника. Но за это приходится платить повышенным риском. Как и за научное любопытство, конечно.
Мы молчали. Автопилот сам вел нас к шестнадцатому полю, к кратеру Оккатор — вскоре я уже мог разглядеть в темноте внизу и впереди белые огромные пятна. Это Содовые озера — гигантские пятна обычного карбоната натрия, видные в телескоп даже с Земли. Загадка их появления до сих пор не решена. Поэтому на полях вокруг Оккатора работает множество научников. А вот горы, окружающие кратер, я не видел — сплошная кромешная тьма. Из осторожности стоит поддерживать высоту не менее пяти километров — выше гор на Церере все равно нет. Впрочем, автопилот не позволит совершать глупости, а мы не профессионалы, чтобы его отключать.
Замигали лампочки связи — наш комп бесшумно обменивался информацией с другими летунами — на место ЧП мчались пилоты-спасатели. Прежде, чем спасать пострадавших, возможно, придется поднимать или извлекать скутер, нам вдвоем с этим не справиться.
Вэнь переключил на меня связь.
— Говори уже. Мы близко.
— Салвер-1, — представился я в микрофон, — прибываю через пять минут. Что случилось? Сколько пострадавших?
— Салвер-1, я Координатор, — послышался холодный женский голос, — посадка на восточную сторону, на четыре часа! Как понял?
— Координатор, вас понял, посадка на восток, четыре часа! К чему готовиться?
— Салвер-1, предположительно пострадавших двое. Научники. Облет кратера по периметру, авария скутера. Падение с высоты 800 метров. Амортизация не сработала.
— Координатор, вас понял, готовлюсь к акции.
Теперь я видел место происшествия, ярко освещенное прожекторами. Два скутера спасателей уже сели, в центре виднелось что-то черное. Вэнь пыхтел, занимаясь посадкой — попробуй точно посади реактивную машину на нужный пятачок. Наконец скутер замер, вой турбины затих. Я скатился по спуску и прыгнул на реголит, оказавшийся здесь очень рыхлым — ноги ушли в него по колено. Вэнь заковылял к месту аварии.
Понятное дело, упавший скутер образовал яму, и в ней копошились спасатели, наверх протянули лестницу, двое стояли над ней. По лестнице тянули вверх на веревках чье-то тело. Мы быстро установили медпалатку, надули ее — скорее всего, потребуется снимать скафандр. Я включил свет внутри.
— Эй, лекарь, принимай тело!
Пострадавшего свалили на твердые носилки, носилки задвинули в медпалатку. Я быстро загерметизировал вход, стащил верхние перчатки, чтобы можно было работать. Распахнул медрюкзак. Вэнь снял шлем с пострадавшей — девушка не старше тридцати, китаянка, я видел ее раньше, но не знал имени. Она дышала, но выглядело все плохо — из носа текла кровь, за левым ухом разливался кровоподтек, сознание отсутствовало. Снимать скафандр некогда, я резанул ножом по рукаву, обнажая руку девушки. Нам только подготовить ее к перелету — надо доставить на станцию, здесь мы ничего не сможем сделать. Я надел на плечо раненой два браслета — противошоковый сразу впился в кожу маленькими иголочками, те проникли к венам, и физраствор с глюкозой и несколькими лекарствами полился в кровь. Второй браслет выдал на мой комм информацию, я прикрыл глаза, считывая ее… Так, давление восемьдесят на сорок, пульс сто двадцать, объем крови… Кровотечение если и есть, то пока небольшое. Вэнь начал сканировать повреждения, я подключился к сканеру. Самое поверхностное обследование показало, что поврежден по крайней мере четвертый шейный позвонок, а возможно, и еще что-нибудь, судя по клинике — основание черепа. Сломана левая ключица и несколько ребер слева, одно ребро пенетрировало брюшную полость, но сильного кровотечения там не было. Руки и ноги висели тряпочками, без малейших признаков тонуса — тетраплегия. Теперь самое главное — чтобы она дожила до станции! Я вызвал по радио Сай, которая теперь сидела на дежурстве.
— Лотос, я Окунь! Как слышно?
— Слышу тебя, Окунь! Что там? — Сай была уже в курсе происходящего.
— Готовься принимать пациентку, — я поспешно приматывал девушку к носилкам быстро затвердевающей пластиковой лентой, аккуратно фиксируя голову в одном положении, — фрактура це четыре, фрактура клавикула слева, подозрение на фрактуру основания черепа. Тетраплегия. Все данные отправляю тебе.
— Противошоковый капаете?
— Ну конечно. Кровопотеря небольшая пока. Но разрыв брюшины.
— Я готовлю операционную и бужу Кристи.
— Да, обязательно. Сейчас второго будем смотреть, конец связи.
Я вывел мониторинг пострадавшей на мини-экран носилок. Пока все нормально. Это еще не агония, хотя и стабильным состояние не назовешь. Вопрос в том, как быстро развивается отек в области мозгового ствола — с полевым сканером этого не поймешь, а даже если и поймешь, то сделать ничего не сделаешь. Я только теперь стал слышать другие голоса — хотя они все это время орали у меня а наушниках.
— Серый, ты что-нибудь понял?
— Не-а… Весь блок управления разворотило начисто. Но это не при падении!
— Я знаю, что не при падении! Это ответ — почему они упали!
Я взглянул на девушку — пока все нормально. А начни она умирать у нас на руках — что я сделаю? Надо срочно оперировать, причем я сроду ничего подобного не делал, и Вэнь тоже. Но Сай справится, у нее специализация и опыт. Надеюсь, девочка доживет до станции. Черт возьми, где там второй?
Я наклонился к микрофону в вороте.
— Эй, спасатели, что там у вас? Где второй?
— Расслабься, — ответил мрачный голос координатора, — второй уже все.
— Иди, посмотри, — буркнул Вэнь.
Я еще раз бросил взгляд на мониторинг — пока все нормально. Натянул перчатки и шлем, выровнял давление в шлюзе и вылез наружу.
— Что с девушкой? — спросил меня один из спасателей.
— Плохо, — ответил я коротко, — дай глянуть.
Подтвердить смерть — наша обязанность. Через скафандр не всегда просто понять, мертв ли человек.
Второй бедолага лежал на носилках, и уже при первом взгляде я понял, что спасатели все верно оценили и без меня. Скафандр погибшего был поврежден, через всю грудь проходил глубокий кровавый разрыв, а вот голова в шлеме осталась цела. Правда, сам шлем треснул — но видимо, давление в нем сохранялось. Я подошел и наклонился над мертвым.
Вздрогнул и снова выпрямился.
Открытыми желтыми тигриными глазами на меня смотрел планетолог Аркадий Дикий. В глазах застыл нечеловеческий ужас.
Детство. Станислав Чон. Испания, 018 год КЭ.
Никакого шторма на море не было, наверное, потому и никто из взрослых не тревожился. Подумаешь, обычный ветер. Волны захлестывали наш катерок, поднимали вверх, швыряли в бездну, так что в животе ухало, как при невесомости. Это было здорово. Марси повизгивала и цеплялась за поручни. Костя держался за руль, изображая несокрушимо хладнокровного капитана. Мне было безотчетно весело, и мы без особых проблем дошли до Исла-де-Тормента. Остров с громким названием был на самом деле маленькой скалой, почти лысой вершиной, торчащей посреди моря, как чья-то голая задница. Костя так и высказался, что безумно развеселило Марселу. Кстати, раньше, лет сто назад, чуть ли не до войны еще, это был настоящий, нормальный остров, там жили люди, но потом уровень мирового океана повысился. Над водой осталась лишь одна, самая высокая из вершин островка.
При такой