Когда мы взрослеем, неудача уже не столь малозначима. На карту оказывается поставлена не какая-то оценка или университетский спортивный трофей, а качество жизни и способность иметь дело с окружающим миром. Но пусть это вас не пугает. У вас лучшие учителя в мире – мудрейшие из живших на земле философов. И вы не просто способны на это – профессор тоже просит о весьма несложном: просто начните действовать. Остальное приложится.
18 ЯНВАРЯ
Смотрите на мир взглядом поэта и художника
Так вот – пройти в согласии с природой эту малость времени и расстаться кротко, как будто бы упала зрелая уже оливка, благословляя выносившую ее ветвь и чувствуя благодарность к породившему ее древу[36].
В «Размышлениях» Марка Аврелия есть несколько оборотов потрясающей красоты, – удивительно, если учесть предполагаемую аудиторию (самого себя)[37]. В одном из пассажей он оценивает «прелесть и привлекательность» происходящего в природе: «…колосья, гнущиеся к земле, сморщенная морда льва, пена из кабаньей пасти»[38]. За образы в этих ярких описаниях мы должны поблагодарить учителя риторики Фронтона, которого многие считали лучшим оратором Рима после Цицерона. Приемный отец будущего императора[39] выбрал Фронтона, чтобы тот учил Марка думать, писать и говорить.
Это больше, чем просто красивые фразы; они дали ему (а теперь и нам) впечатляющий взгляд на обыкновенные или внешне некрасивые события. Нужен взгляд художника, чтобы увидеть, что окончание жизни похоже на созревший плод, падающий с дерева. Нужен поэт, чтобы отметить способ, каким «пекут, скажем, хлеб, и потрескались кое-где края – так ведь эти бугры, хоть несколько и противоречащие искусству пекаря, тем не менее чем-то хороши и особенно возбуждают к еде»[40], и разглядеть в этом метафору.
Есть ясность и радость в том, чтобы видеть то, чего не видят другие, в том, чтобы находить изящество и гармонию там, где другие их упускают. Разве лучше смотреть на мир как на какое-то темное место?
19 ЯНВАРЯ
Куда бы вы ни отправились, выбор за вами
Как трибуна, так и тюрьма – место, одно – возвышенное, другое – низкое. А свобода воли может быть сохранена неизменной, если ты хочешь сохранить ее неизменной как в том, так и в другом месте[41].
Стоики занимали в жизни разное положение. Одни были богаты – другие находились на самых нижних ступенях жесткой римской иерархии. Одни вели беззаботную жизнь: другим все давалось с неимоверным трудом. Это справедливо и для нас: все мы приходим к философии из разных слоев общества и даже в пределах одной жизни испытываем удачи и неудачи.
Однако в любых обстоятельствах, в невзгодах или в радости, по-настоящему есть только одно, что нам необходимо делать: сосредоточиться на том, что в нашей власти, а не на том, что от нас не зависит. Возможно, сейчас вы сражаетесь с тяготами, хотя несколько лет назад жили на широкую ногу, а всего через несколько дней, возможно, дела пойдут так хорошо, что успех станет бременем. Но одно останется неизменным – ваша свобода выбирать как в большом, так и в малом.
Кем бы мы ни были, где бы мы ни были – значение имеет наш выбор. В чем он? Как его оценить? Как его совершить? Жизнь задает нам эти вопросы вне зависимости от нашего положения. И как вы ответите на них?
20 ЯНВАРЯ
Вновь разожгите свои мысли
Основоположения могут ли отмереть, если только не угаснут соответствующие им представления? А разжечь их снова – от тебя же зависит. ‹…› А обновление для тебя возможно – смотри только на вещи снова так, как уже начинал видеть их, – в этом обновление[42].
Выдалась пара плохих недель? Вы отошли от принципов и убеждений, которые вам дороги? Это совершенно нормально. Это бывает со всеми.
Именно это, видимо, произошло и с Марком Аврелием, – и, вероятно, поэтому он и написал такую фразу сам себе. Возможно, у него были проблемы с сенаторами или сложности с беспокойным сыном. Возможно, в этих ситуациях он потерял самообладание, впал в депрессию или прекратил контролировать себя. А кто бы поступил иначе?
Однако тут стоит напомнить: неважно, что случилось, неважно, каким разочаровывающим было наше поведение в прошлом, – сами принципы остались неизменными. Мы в любой момент можем вернуться и принять их. И то, что случилось вчера, и то, что случилось пять минут назад, – уже прошлое. Мы можем разжечь огонь заново и перезапустить все, что нам нравится.
Так почему бы не сделать это прямо сейчас?
21 ЯНВАРЯ
Утренний ритуал
…Cразу же как встанешь на заре, размышляй: «Чего мне недостает для неподверженности страстям? Чего – для невозмутимости? Кто такой я? Бренное тело ли, имущество ли, добрая слава ли? Ничто из этого. Но – что? Я живое существо, обладающее разумом». Каковы же требования к нему? Вновь и вновь обдумывай все содеянное тобой: «В чем преступил я относящееся к благоденствию? Что сделал недружественного, или необщественного, или недоброжелательного? Какой мною долг не исполнен во всем этом?»[43]
У многих успешных людей есть личный утренний ритуал. Для одних это медитация. Для других – тренировка. Многие ведут дневник – просто несколько страничек, куда записывают свои мысли, страхи, надежды. В этих случаях суть не столько в самой деятельности, сколько в ритуализированных размышлениях. Идея в том, чтобы потратить немного времени, чтобы заглянуть внутрь себя.
Такое использование времени стоики защищали больше, чем что-либо иное. Нам неизвестно, писал ли Марк Аврелий «Размышления» по утрам или по вечерам, но мы знаем: он выкраивал моменты тихого одиночества и делал записи не для кого-то, а для себя. Если вы ищете, с чего можно начать собственный ритуал, можете начать писать, подобно Марку Аврелию, или смотреть на список вопросов, как это делал Эпиктет.
Каждый день – и начните прямо сегодня! – задавайте себе сложные вопросы. Пусть философия и усердный труд поведут вас к лучшим ответам – каждым утром в течение всей жизни.
22 ЯНВАРЯ
День под присмотром
Буду теперь все время за собою наблюдать и проверять каждый мой день – дело весьма полезное. Оттого мы и становимся такими скверными, что никто не оглядывается на свою жизнь. О том, что придется делать, мы думаем, да и то редко, а о сделанном и не думаем, хотя как раз прошлое подает советы на будущее![44]
В письме старшему брату Новату Сенека описал полезное упражнение, которое он позаимствовал у одного выдающегося философа. В конце каждого дня он задавал себе следующие вопросы: какую дурную привычку я сегодня обуздал? В чем я стал лучше? Были ли мои действия справедливыми? Как я могу стать еще лучше?
В начале или конце каждого дня стоик садился за