Б-10, который тот же Б-11, но с пулемётным вооружением и назначением БТР, был ограблен на предмет всего полезного — динамическую защиту с него ободрали ещё до того, как он прибыл в расположение 7-го танкового батальона, а уже на месте с него сняли все возможные узлы, после чего подлатали ими Б-11. Но броня на нём есть, это правда.
— Сможете сварить что-то приличное в разумные сроки? — уточнил Немиров.
— Варить мы умеем, материал есть — за день управимся, — уверенно заявил техник. — Думаю, разумнее будет наварить рамы из конструкционки, а к ним, на болты, бронепанели — коробку сделаем с дверью, а также козырёк наварим, чтобы сверху тоже было безопасно.
— Перегруз? — поинтересовался Клевцов.
— Запас по массе ещё есть, — почесал старшина затылок. — Весить это гнездо будет килограмм триста, может, чуть больше — считай, три десантника дополнительных. С наблюдателем получится четыре десантника — легко потянет машина. Нам браться?
— Беритесь, — решил Немиров.
Сегодня ему надо будет выделить время и написать письма семьям погибших — в штабе запросили индивидуальные соболезнования утверждённого формата. Так себе утешение для близких, конечно, но таков протокол.
* * *
— … мы сделали все возможное, — продолжал министр экономики Андрей Давыдов. — Но предпринятые меры не оказали должного эффекта и…
Он сделал паузу. Ему не хотелось говорить то, что он должен сказать дальше.
— Ну-ну, продолжайте, — приободрил его президент.
— Вероятно, в следующем году будет наблюдаться острый дефицит продуктов жизненной необходимости, — решился Давыдов.
— Так… — изрёк президент.
То, что ситуация с продовольствием тяжела — это было известно давно. Часть получаемого зерна идёт на продажу союзникам по блоку и нейтральным странам, а остальное идёт на удовлетворение нужд внутреннего рынка. Но в этом году была необычайно сильная засуха, сельское хозяйство шлёт панические доклады о сокращении урожая, поэтому неудивительно, что в следующем году страну не ждёт ничего хорошего. Но чтобы голод…
— Это невозможно, — произнёс президент.
После его изречения повисла пауза.
— Александр Андреевич… — заговорил министр экономики.
— Я сказал, что это невозможно! — патетическим жестом стукнул президент по п-образному столу. — У нас наметились успехи на фронте! Мы начинаем побеждать! Что?
Министр обороны, Геннадий Горин, поднял руку.
— Господин президент, не следует расценивать случайный успех на фронте как предпосылку для победы, — произнёс он. — Это, скорее, недоразумение, нежели плод стратегического гения нашего генштаба. Просчёт вражеского командования, плодами которого мы не в состоянии полноценно воспользоваться.
«Моя „петрономика“…» — думал в это время президент, проигнорировавший слова министра обороны. — «Одна засуха и…»
Он считал, что его сравнивают с американским президентом Рейганом. «Человек, который вытащит Россию из глобального кризиса» — таким был его образ во время предвыборной кампании.
Программа-то у него была хорошая: разорвать порочный круг зависимости от кобальта и вернуться к истокам — к нефтепереработке.
Многие до него пытались, но за десятилетия доминирования электромобилей и не нефтяных эко-френдли материалов, объёмы добычи и переработки нефти существенно упали. А когда возникла потребность возродить нефтяную отрасль, оказалось, что нефтепереработка безвозвратно утратила ключевые технологии.
То топливо, что заливают в танки — это биотопливо, сделанное из отходов и растительного масла.
Нефтеперерабатывающие заводы есть, они ещё функционируют и производят сырьё для пластиков, но оказалось, что новые заводы строить больше не в состоянии никто.
В первый же год своего президентства он понял, что не в силах ничего изменить. Нужно финансировать исследования по восстановлению технологий, но на это просто нет ресурсов.
«Нам просто нужно больше времени», — прервал ход своих мыслей президент.
— Мы не можем развивать этот успех, потому что это не успех, — продолжал Горин. — Уже сейчас ясно, что стрелковые батальоны, занявшие плацдарм под Варшавой, не смогут удерживать свои позиции — есть серьёзные проблемы со снабжением, а также с восполнением понесённых потерь. Вдобавок к этому, противник продолжает предпринимать попытки выбить наши войска с занятого плацдарма…
— Тогда нужно добавить туда резервов, — сказал президент. — Введите резервы!
— Но у нас нет никаких резервов, — ответил на это генерал-полковник. — Мы не можем даже снять подразделения с других фронтов — это уже было проделано четыре раза. На каждом направлении находится чуть меньше минимально необходимого количества солдат. Всё это наступление исходило из политическ…
— Мы должны развивать этот успех! — перебил его президент. — Найдите резервы! Устройте вербовочную кампанию — изыщите добровольцев и отправьте их на некритические фронты, а с фронтов снимите боеспособные подразделения — мы должны взять Варшаву! И, исходя из этого, мы сможем начать переговоры по выводу Польши из войны!
— Нет уже давно никаких добровольцев! — резко встал из-за стола покрасневший министр обороны. — Мы полностью исчерпали не только добровольцев, но и весь мобилизационный ресурс! Если продолжить забирать людей, то начнут страдать промышленные и сельскохозяйственные производства — ты разве не слышал доклад министра экономики⁈ Нас ждёт голод! И ты предлагаешь мне убить ещё несколько тысяч солдат⁈ Ради чего⁈ Ради того, чтобы ты, сучоныш, отчитался перед электоратом, что у нас всё хорошо и мы выигрываем⁈
Вновь повисла пауза.
— Я вас понимаю, — доброжелательно улыбнулся ему президент Петров. — Нервы, стресс… Идите в свой кабинет и отдохните — вернётесь, когда успокоитесь.
Министр обороны сломал позолоченную ручку, которую держал в правой руке, резко развернулся и покинул зал заседаний.
— Генерал-лейтенант Сергеев, — обратился президент к начальнику генштаба. — Что вы можете сказать о возможности изыскания резервов?
— Ну… — растерялся начальник генштаба. — Товарищ генерал-полковник был прав, у нас…
— Я не хочу ничего слышать о невозможностях! — замахал руками президент. — Я хочу услышать о возможностях! Расскажите мне о возможностях!
— Нам нужно время, чтобы провести переоценку баланса подразделений на фронтах, — после недолгой паузы ответил на это генерал-лейтенант.
— Займитесь этим, — ободряюще улыбнулся ему президент. — А теперь перейдём к вопросу патриотического воспитания…
Тут дверь зала заседаний резко распахнулась и в помещение влетел какой-то майор.
— Господин президент! — воскликнул он. — Генерал-полковник Горин застрелился…
* * *
— Мы полагаем, что это свидетельствует о наличии каких-то резервов у противника, — резюмировал генерал армии Дональд Эйкхёрст. — Если у них достаточно солдат для закрепления на образовавшемся выступе, то окружение Варшавы неизбежно. Мы не сумеем собрать достаточно сил для контрнаступления. Разумно будет отступить к Чилице-Колонии. Я предлагаю построить там линию обороны, чтобы удержать противника от соблазна дальнейшего