Глава 2
В которой меня обучают географии...
Не без подвоха
Надеюсь, Екатерина Медичи не имела в виду Варфоломеевскую ночь, утверждая, что иногда предпочтительней отступить, чтобы получше разбежаться и добиться олимпийского прыжка. Я выкручивала руки той части меня, что была матерью. И тянула за уши жену, не желающую выползать на передовые позиции. Цеплялась за любые мысли, отпихиваясь от размышлений о грядущем круизе и надутых щечках сына на руках моей королевы. Завтрашний день наплевал на мою хандру, наступил в свой срок и погнал выручать Варкара. Разбежаться, следуя совету Екатерины Медичи, не удалось: совесть в порядке, а с прыжком - просто беда.
Вся эта муторная свистопляска скончалась аккурат за воротами Свастла уже на первом километре. Никаких Крузаков, никаких Эпон - все по взрослому: скакун, высокое седло, дабы меня не вытряхнуло на повороте и полные закрома пыли. Да подлые подначки изнутри: вернись, наплюй! Даже покрасоваться своей самоотверженностью никак не получалось - тревожный звоночек. Если женщину не тянет красоваться, она либо растолстела, либо не накрашена, либо умерла. Я жива, стройна и не пользуюсь косметикой - на кой она при таких глазках да под маской? Красуйся - не хочу, а оно колом стоит поперек сердца. Даже, когда по прошествии двух суток, Сарг с Алесаром сволакивали мой труп с седла посреди замкового двора Юди, настроение не поправилось. Ни от встречи с близкими, ни от радости, на которую я просто была обречена концом сволочного путешествия.
По моим представлениям, в экспедицию за супругом мы должны были плыть морем. Что еще может подумать женщина, если в исходных данных присутствуют острова, на одном из которых его и прячут? Не то, чтоб меня посвящали в детали, но я была уверена: в Юди мы дождемся Сугардара, вышедшего из Свастла со всем моим флотом день в день со мной. Но, следующие пару дней Бешеный так и не появился. Со всеми их морскими заморочками в виде ветров и волнений на море сроду не вычислить срок для передислокации. Но, это не сразу пришло мне в голову - с какой стати? Слишком давно я не была дома. Очень уж хотелось все осмотреть и пощупать самолично. Тем более что перемены бросились в глаза буквально с первых шагов.
Во-первых, нашим ветеранам удалось причесать под свою гребенку всё невоеннообязанное население замка. Несколько стариков-челядинцев и мальчишек на побегушках щеголяли куртками и сапогами полувоенного кроя. На поясе каждого болтался длинный нож, невероятно полезный в деле содержания замка в порядке. Ну, с пацанвой все понятно: их отчимы - настоящие воины, побывавшие, повидавшие, прошедшие с боями, и так далее. При этом, явно не наигравшиеся в войнушку, как и подрастающее поколение. Нет, с точки зрения поддержания дисциплины, это, наверно, неплохо... Но смешно же, ей богу! Да и дети могут порезаться. Впрочем, я не эксперт и не нянька.
Во-вторых, все пришлое мужское население агратии окончательно обжилось и всерьез взялось за нашу крепостцу. О том, что северяне вообще-то отбывают здесь каторжный срок, позабыто давно и прочно. Глядя на них, постороннему человеку в голову бы не пришло заподозрить их в принадлежности к невольничьему сословию. Они обустраивали безопасное прибежище для своих семей - на случай визитов соплеменников - со знанием дела и пылом хозяев собственной жизни. И весьма в том преуспели. Меня не было меньше года, а две из четырех стен замка стали действительно походить на то, что под этим подразумевается. При этом раздались вширь чуть ли не вдвое. Старую покоцанную каменную кладку практически утопили в бетоне, залитом с обеих сторон. Вотум притащил из каменоломен еще четыре десятка каторжников. Эти занимались ландшафтным дизайном: вырыли широкий уродливый ров, в который вот-вот должны были направить воды нашей крохотной суетливой речушки. Я даже комментировать не стала! В моем Юди столько вояк с двух сторон света, что меня просто задавят авторитетом. Пусть себе играются - меньше будут пить и безобразить.
Узкий перешеек, служивший каменно-земляным мостом к воротам, тоже не оставили в покое. Перед ним наращивали стены чего-то огромного и круглого, во что этот мост и утыкался. Наш бригадир строителей с северного острова Вол-бискир - Эунервол Беспалый - в бандиты попал случайно. А у себя на севере некогда был владельцем фермы. То есть, работящим, основательным и весьма хозяйственным джентльменом. Беспалый оказался неистощимым и неутомимым спецом в деле реконструкции нашего общего быта. А эта его новая затея прямо-таки сразила меня масштабами и бесполезностью: перед замковым мостом он решил изваять самый настоящий барбакан. Такую пузатую круглую башню с открытым верхом и толстенной крепостной стеной. А, кроме того, новое поколение каторжан уже размечало землю под вторую очередь рва вокруг этой башни. Короче, теперь я уже не могла беззаботно выпорхнуть из ворот и унестись на травку по излюбленному маршруту Евгона. Я должна была протащиться сквозь жирную стену крепости под двумя нависающими над головой железными решетками, от которых брала оторопь. Потом преодолеть подъемный и каменный мосты, что при моем патологическом страхе высоты убивало на каждом шагу. Следом еще осилить внутренний двор барбакана, за которым планировался третий мост через новый ров. Я поняла, что ежедневные прогулки уже теоретически отравляют мне настроение.
Кто был счастлив от всего этого столпотворения, так это Евгон с сотником Плероном. Ну как же: родина пережила кризис и идет на поправку. Третий их дружок - десятник Нукол - умер несколько месяцев назад, но Вотум с успехом заменил его на поприще служения агратии Юди. Честно говоря, я с легкой душой сбросила ее на плечи Вотума с Клор. Им здесь очень нравилось, у них все здорово получалось. А мне нравилось ни черта не делать, и это удавалось не менее здорово. Вотум со своей мадам кухаркой уже обзавелись младенчиком. Да и Клор с Анедром выглядели вполне дружелюбно настроенной парой. Хотя Одноглазый погряз по уши в нартиевых проблемах. Этот десятник в отставке даже приноровился их лечить к неудовольствию моего консервативного Евгончика. Насколько я поняла, старика огорчало, что к нам перестали заглядывать соседи. Какой дурак решит наведаться в агратию, где пасутся те самые виверны, от которых эти края сроду не знали покоя. Соседи!