– Нет!
Элли швырнула телефон на столешницу и тяжело оперлась на руки, боясь упасть. Лечь бы на пол и лежать, пока весь этот ужас не закончится. Но он наблюдает за ней, а значит, нельзя показывать слабость.
Из трубки все еще доносился его голос, но слов было не разобрать. Нет, пора с этим покончить, раз и навсегда.
Она снова взяла телефон.
– Послушай, – произнесла Элли, надеясь, что ее голос звучит твердо и решительно. – Я люблю мужа, а то, что случилось между нами, – просто глупая ошибка. Будь добр, оставь меня в покое.
Элли надеялась, что он разозлится или обидится, но он лишь мягко произнес:
– Да брось, Элли, кого ты обманываешь? Сама знаешь, все было совсем не так. Тебе было грустно, и со мной стало легче, я знаю. Да-да, и в следующий раз будет не хуже. Помнишь?.. Наша с тобой кожа пылала, когда мы прикасались друг к другу. Ну же, чего ты боишься? Никто не будет знать, только ты и я.
От напускного спокойствия не осталось и следа. Элли запаниковала: что, если узнает Макс? Он никогда не простит ей измену. Но говорить об этом вслух было нельзя. Набрав в легкие побольше воздуха, Элли ровным тоном произнесла:
– Я не боюсь, просто мне это не нужно. А сейчас я выключу телефон и задерну шторы, чтобы ты на меня не смотрел. Извини. Не хотела тебя расстраивать и уж тем более вводить в заблуждение насчет моих намерений. Не звони мне больше.
Элли отсоединилась и нарочно подняла телефон повыше, чтобы он видел, как она его отключает. Опустив голову, чтобы даже случайно не встретиться с ним взглядами – кто знает, где именно в темном саду он прячется? – Элли решительно подошла к окну и задернула шторы.
Сразу же зазвонил стационарный телефон. Элли вышла из кухни и выдернула его из розетки. Но на втором этаже продолжал надрываться другой телефон. Элли включила айпод, выбрала альбом «Колдплэй» и прибавила звук до полной громкости, чтобы было слышно в саду.
Однако бравады надолго не хватило. Из глаз полились слезы отчаяния. Элли схватила головку чеснока и принялась что есть силы давить ее при помощи огромного, остро наточенного ножа.
Глава 2
Мигнув левым поворотником, Лео Харрис свернула с главной дороги на центральную улицу Литтл-Мелем. Большинство ее знакомых считали, что покупать кабриолет «ауди», живя в Манчестере, – глупее не придумаешь, но сегодня вечером воздух Чешира был жарким и тяжелым. Самая подходящая погода для поездки с опущенной крышей. До места она добралась всего за какие-то полчаса. Когда Лео выбралась из городских пробок и очутилась на проселочной дороге, после удушающей жары города приятно было ощущать, как ветер треплет волосы. Но небо снова затянули тяжелые тучи – похоже, собирался дождь. Можно было подумать, будто сейчас не летний вечер, а глубокая ночь. Весь день гроза то прекращалась, то начиналась с новой силой. Штормовая погода идеально соответствовала настроению Лео. Далекие вспышки молнии на фоне черного предгрозового неба лучше всего отображали чувства, бушевавшие в ее душе.
Лео медленно ехала через деревню, разглядывая витрины уютных сельских магазинчиков, обратила внимание на новый бар, перед входом в который на широком тротуаре были выставлены алюминиевые столики и стулья. От пешеходов гостей бара отделяли раскидистые растения в кадках. Между лавкой зеленщика и булочной теперь был втиснут какой-то новомодный ресторан. Заглянув внутрь через окно, Лео заметила высокие спинки стульев из темного красного дерева и скатерти, сверкавшие белизной в приглушенном свете ламп.
В общем, райский уголок.
Это было бы смешно, если бы не было так грустно, с печальной усмешкой подумала Лео и, свернув с центральной улицы, поехала по узкой аллее в сторону дома.
Как только впереди показались открытые ворота, правая нога, нажимавшая на педаль газа, невольно дернулась. Ничего не поделаешь, рефлекс. Борясь с желанием развернуться и что есть духу умчаться отсюда подальше, Лео снова нащупала ногой педаль, и машина равномерно покатилась вперед. Она понадеялась, что водитель одинокого автомобиля, припаркованного на придорожной стоянке, не заметил ее странного поведения. Лео свернула на подъездную дорожку и остановилась.
И тут ей в голову пришла мысль, от которой по спине пробежал холодок. В первый раз она приехала сюда на машине двадцать два года назад. Она была с отцом, и в тот раз они припарковались на этом же самом месте. Лео тогда казалось, будто она безутешно плакала несколько дней, хотя прошло всего пара часов. Папа пытался поговорить с ней, но Лео не желала слушать. В конце концов он оставил ее в машине и пошел в дом один. Лео помнила, что постепенно ее рыдания утихли, превратившись в редкие судорожные всхлипывания. И тогда Лео услышала крик. За всю жизнь ей не доводилось слышать ничего подобного. Казалось, кого-то убивают. Кричали громко и очень-очень долго.
Она закрыла глаза, пытаясь отгородиться от болезненного воспоминания. Семь лет спустя Лео, ни разу не оглянувшись, прошла по этой дорожке, твердо намереваясь вычеркнуть из своей жизни и дом, и его обитателей. Всех, даже Элли, но сестра оказалась слишком упряма, и за это Лео была ей благодарна. За это и за многое другое. Лео и представить не могла, что через столько лет вернется сюда и будет сидеть в машине на этом самом месте, стараясь набраться смелости, чтобы войти в дом. Лео откладывала поездку уже очень давно, но сегодня на нее словно что-то нашло, и, повинуясь странной, непреодолимой силе, она побросала в сумку одежду, схватила ключи от машины и пустилась в путь, не зная, хватит ли ей духу доехать до цели. Но стоило только представить, как удивится и обрадуется Элли, когда увидит на пороге сестру, и энтузиазма немножко прибавилось.
Были и другие плюсы – за прошедшие годы дом изменился до неузнаваемости и теперь ничем не напоминал место, где прошли годы ее кошмарного детства. Скрытые от глаз светильники удачно подсвечивали открытые лужайки и широкие клумбы роз, а ведь раньше сад был неухоженным и заброшенным. Булыжник сменил потрескавшийся гудрон подъездной дорожки, а рамы выкрасили нежно-кремовой краской, красиво смотревшейся на фоне старого красного кирпича. Но все остальные новшества меркли на фоне эффектного крытого дворика, соединявшего длинный приземистый дом с примыкающим амбаром. Пространство заливал мягкий свет, боровшийся