Ей нужно было думать о том, как она себя чувствовала, что разочарована по собственной инициативе, но все, о чем она могла действительно думать прямо в этот момент, было то, насколько она хотела почувствовать его теплые, сильные руки, которые обнимают ее, его тело, которое прикрывает от холода. Насколько хотела еще один поцелуй, еще один шепот, еще больше… всего.
— Мир там не такой как здесь, — добавил Мирнин. — Я знаю, что здесь было не легко для тебя — и я был существенной частью твоих проблем. Но Клэр, я действительно знаю кое-что о мире — я живу уже в течение сотен лет, и хотя технология меняется, люди почти те же, что тогда, что сейчас. Они боятся, и они используют этот страх, чтобы оправдывать свои действия — являются они воровством или ненавистью, насилием или убийством. Люди связывают себя семьями и группами для защиты, а одинокие… одинокие всегда в опасности.
Он был прав. Она приехала в Морганвилль одинокой, и она была в опасности… пока не нашла свою группу, свою семью, свое место.
Клэр сделала глубокий вдох. Она ковыряла песок носком туфли и произнесла:
— Тогда я найду мою группу там, куда отправляюсь. Ты же знаешь, я могу сделать это. Я ведь нашла ее здесь.
— Здесь ты — исключительна, — согласился он. — А там, кто знает? Возможно, там тебя не оценят настолько, насколько мы ценим тебя.
Он затронул ее величайший страх… страх не быть лучшей. Быть просто… средней, как и все остальные. Она всегда тяжело работала, чтобы превзойти других, работала со страстью, которая была близка к страху; поступление в МТИ было одним из испытаний, которые она прошла с риском. А что если бы она была недостаточно хороша? Что если бы все остальные были быстрее, лучше, умнее, сильнее? Она не могла потерпеть неудачу. Просто не могла.
— Я буду в порядке, — заверила она и натянуто улыбнулась. — Я все смогу.
Он вздохнул, а затем пожал плечами.
— Да. Да, я представляю, что ты можешь, — заключил он. — И мне жаль, что по-другому быть не может. Я бы предпочел, чтобы ты осталась здесь, в безопасности.
— В безопасности! — Она заливалась смехом, который немного обидел Мирнина… но правда, это было глупо. Ничто в Морганвилле, штате Техас, нельзя было считать безопасным… Достаточно одного вампира, чтобы в этом убедиться. — Я… неважно. Может, быть в безопасности не самая лучшая идея. Я должна убедиться, кем я являюсь вне города, Мирнин. Сейчас мне нужно быть Клэр, узнать, кто я такая в глубине души. Не часть чего-то большего — более уверенного, чем я. -
Или чем другие. Ведь дело не только в Шейне, но и в Мирнине.
Он посмотрел на нее прямо, теми теплыми темными глазами, что казались человеческими и, в то же время, такими не являлись. Сколько всего он пережил — множество лет, целые поколения, видел всяческие ужасы и смерть, красоту и разные чудеса. И это было заметно.
— Я буду скучать по тебе, Клэр. Ты знаешь это.
— Я знаю, — сказала она и не смогла отвести взгляд. Она хотела, но пристальный взгляд Мирнина притягивал, как магнит. — Я тоже буду тосковать без тебя.
Он набросился на нее и обнял, внезапно и неуклюже; он был слишком силен, слишком быстр, именно поэтому она запищала, ведь ее тело все еще помнило, каково это, когда в твою шею погружаются клыки… но затем он снова отступил, обернулся к горизонту, где розоватый оттенок покрывал холмы и кустарники пустыни. Холодный ветер ускорялся.
— Ты должен идти, — произнесла Клэр, пытаясь контролировать удары своего сердца. — Мои родители в пути. Они будут здесь в любую минуту.
— Я был бы плохим сопровождающим, оставив тебя здесь, в темноте, легкой добычей для кого-нибудь, — ответил он. — Разбойники и тому подобное.
— Мирнин, разбойники не существуют уже более ста лет. Если не больше.
— Значит, грабители. Серийные убийцы. Современный бугимен под кроватью, да? Плохие дядьки всегда прятались в темноте и всегда будут. — Он тревожно улыбнулся ей, не прекращая смотреть на горизонт. Мирнин был стар; он не сгорит с первыми лучами солнца, но приятного было все равно мало. — Я уверен, что тебе знакома эта идея.
— Совсем немного, — она вздохнула и заметила автомобильные фары, приближающиеся к ним. Мама и папа. Она немного волновалась, но это чувство перебивала волна огромной печали и тоски. Она ожидала, что ей будет легче покидать Морганвилль… покидать своих друзей. Покидать Шейна. — Они приближаются. Ты должен уходить.
— Разве я не должен проводить тебя?
— В этом наряде?
Мирнин посмотрел на себя, сбитый с толку.
— Он самый изящный!
— Когда ты тусовался с Бетховеном, то возможно, но сегодня ты похож на человека, который собрался на балл-маскарад.
— Так что я должен был одеть случайную рубашку с этим, что ли?
Клэр почти улыбнулась, представив одну из его гавайских рубашек, одетую поверх бриджей и сапог.
— Боже, нет. Ты выглядишь великолепно. Просто… не тот век. Так что иди, я буду в порядке, ладно?
Он посмотрел на машину, быстро движущуюся к ним, и наконец кивнул.
— Хорошо, — согласился он. — Профессор Андерсон будет ожидать тебя. Не забудь, ты можешь использовать телефон, чтобы позвонить мне.
Он гордился собой, что запомнил это — современная технология не была его самым сильным навыком — и Клэр изо всех сил пыталась не закатить глаза.
— Я не забуду, — заверила она. — Тебе лучше сесть в машину. Солнце всходит, я не хочу, чтобы ты обжегся.
И оно взошло. Она заметила золотой край за холмом на востоке, и небо над ним залило темно-синим. В считанные минуты появится дневной свет, и Мирнину придется спрятаться.
Он кивнул и одарил ее официальным, старинным поклоном, который выглядел удачливо прекрасным в этом наряде.
— Будь осторожна, — сказал он. — Не вся опасность имеет вампирские клыки. Или вампирскую предсказуемость.
Он быстро двинулся в сторону водительского сиденья, открыл дверь, а затем колебался в течение секунды, чтобы произнести:
— Мне будет очень тебя не хватать, Клэр.
Он захлопнул дверь и включил двигатель прежде, чем она смогла сказать: «Я буду тоже скучать без тебя, Мирнин». И затем он уехал, стремительно возвращаясь во владения Морганвилля.
Он проехал мимо еще одного автомобиля, который слишком быстро мчался из города. Родители Клэр все еще были на расстоянии нескольких миль… этот автомобиль направлялся прямиком к ней.
И она очень хорошо знала этот автомобиль.
Большой, черный катафалк резко затормозил прямо у границы рекламного щита. Фактически, он еще немного проехался после торможения, а пассажирская дверь так резко открылась, что Клэр удивилась, как та не сломалась… и затем ее парень Шейн выбрался из него, направляясь