– Знаю, если действительно произошло убийство.

Просто невероятно…

Хикс показал на телефон:

– Позвоните в дом. Спросите у своего сына.

Данди сел на стул возле письменного стола, но к телефону не потянулся.

– Какой дьявол, – строго спросил он, – мог совершить такую вещь? Как она там оказалась? Она приехала одна?

– Одна. А кто это сделал – с ответом придется подождать. Я бы посоветовал вам не тянуть время: нашему разговору могут помешать. Давайте взглянем на доказательства, про которые вы говорили своей жене.

– У меня их нет.

– Вы же сказали, что они у вас есть.

– Да, они у меня были, но пропали.

– Пропали? Вы хотите сказать – потерялись? Украдены? Сожжены? Испарились?

– Я не знаю.

– Что они собой представляли?

Данди сердито посмотрел на телефонный аппарат, потянулся было к нему, но его рука замерла в воздухе и, так и не дотянувшись до телефона, вернулась на место. Он облокотился о письменный стол и уставился на Хикса, плотно сжав челюсти.

– Как угодно, – произнес Хикс с таким видом, будто его это не интересовало. – Копам не понравится, что я пошел прошвырнуться. Если один из них заглянет сюда, скажем, через пару минут и начнет задавать мне вопросы, я буду отвечать как положено. Что я приехал сюда, чтобы отработать пару сотен баксов, которые выдала мне ваша жена. Без сомнения, ею заинтересуются, ну а мне скрывать нечего.

Рот Данди оставался крепко сжатым.

Хикс покрутил головой, чтобы отыскать через окно луговую тропинку, а потом поставил свой стул так, чтобы краем глаза видеть эту тропинку, не поворачивая головы.

– Моего интереса тут нет, – заявил он. – Я предпочел бы вернуться в город ближайшим поездом и выбросить все из головы, но теперь это практически невозможно.

– У меня была звуковая запись разговора моей жены с Джимми Вейлом, отрывисто бросил Данди.

Хикс встретился с его сердитым взглядом.

– Что за звуковая запись?

– Сделанная с помощью сонотела, иначе говоря, электронного подслушивателя. Год назад сыскное агентство по моей просьбе поставило это устройство в кабинете Вейла. У меня были основания полагать, что компания «Репаблик» перехватывает некоторые наши формулы, и я был уверен: если это так, то тут замешан именно Вейл. В течение целого года я не получал никакой информации, во всяком случае такой, за которой охотился. А потом вышел кое на что. – Данди выглядел довольно мрачным. – Получил значительно больше того, на что рассчитывал.

Запись разговора своей жены с Вейлом в его кабинете. Она сказала, что надеется, он останется доволен тем, что она принесла ему. А он ответил, что так оно и будет, если это окажется чем-то вроде карботена. Проклятый плут. В 1938 году мы разработали один состав и уже хотели его запатентовать, но выяснилось, что патент уже взяла компания «Репаблик» на совершенно идентичный продукт и технологию изготовления. Они назвали это вещество карботеном и теперь заработают на нем миллионы.

– Когда это было? Этот разговор?

– Пятого сентября. С тех пор прошло ровно две недели.

– И вы уверены, что голос принадлежал именно вашей жене?

– Этот голос я слышу уже двадцать пять лет.

Хикс кивнул:

– Достаточно долго. Как выглядит эта звукографическая пластинка?

– Это круглая пластинка, вроде аудиодисков. – Данди указал на стопку дисков на столе. – Их изготавливают из одного из наших пластиков. Этим я тут и занимался, искал ту запись…

Хикс покачал головой.

– Давайте возвратимся немного назад. Где и когда вы последний раз видели эту пластинку?

– Я видел ее всего один раз. В моем офисе, в комнате для испытаний. Я подумал: а вдруг я взял ее…

– Когда это было?

– Во вторник. Неделю назад.

– Но вы сказали, что разговор происходил пятого, а прошлый вторник падает на десятое.

– Ну и что? – Голос Данди отнюдь не стал дружелюбнее. – Я оплатил чертову дюжину таких записей в кабинете Вейла, и все впустую, гак что потерял к ним всякий интерес. Уложил их в коробки, которые стоят в комнате для испытаний, и изредка прослушивал. Я занимался этим и в тот день после полудня и вдруг услышал голоса моей жены и Вейла. Я был потрясен, буквально потрясен. Я стал прослушивать запись еще раз, и тут как раз кто-то вошел. Я остановил запись, снял пластинку и поставил ее в самый конец коробки. Потом зашли другие сотрудники. У нас было намечено совещание. Среди других вопросов мы собирались обсудить и различные типы веществ для производства того самого пластика, из которого сделаны эти пластинки. Мы продаем его для различных видов звукового воспроизводства. На совещание приехали сотрудники из Бриджпорта, с фабрики. Я побыл какое-то время – столько, сколько смог выдержать, потом вынул из коробки пластинку, ту, что положил с самого края, отнес ее в кабинет и запер на ключ в своем письменном столе. Пошел домой, и… тогда-то и состоялся мой разговор с женой.

– Почему вы не взяли пластинку с собой?

– Сам не знаю, – с горечью признался Данди. – Мне не хотелось слушать эту чертову запись у себя дома. Слуги… да и вообще это дела производственные. Моя жена все отрицала…

– Это мне известно.

– Очень хорошо. Эту ночь я провел в гостинице.

На следующий день предложил жене…

– И это мне известно. Она должна была приехать к вам в офис к четырем часам и ознакомиться с доказательствами, в три вы позвонили ей и сказали, чтобы она не приезжала.

– Да. Потому что я достал пластинку из письменного стола, пошел в комнату для испытаний, включил проигрыватель, но запись оказалась не той.

Я решил, что после меня кто-то еще поставил пластинку с того же края коробки, хотя я все время поглядывал на нее. После совещания его участники забрали все записи, часть из них отвезли на фабрику, а часть сюда, в лабораторию. Я распорядился, чтобы мне вернули все записи с пометкой «Дж. В.».

– «Дж. В.» означает Джимми Вейл?

– Да, так помечали их люди Шарона – «Дж. В.» и дата карандашом. На этом пластике можно писать и карандашом, и чернилами! Мне прислали обратно все пластинки, я их прослушал, но нужной среди них не оказалось.

– Совпадало ли число пластинок «Дж. В.», помеченных пятым сентября, с их первоначальным количеством?

– Не знаю, я их не пересчитывал.

– А Шарон регистрировал количество передаваемых вам пластинок?

– Нет. Его люди оплачиваются поденно, а не в зависимости от числа записей.

– Слышат ли они сами звуки – разговоры, – когда ведется запись?

– Нет. Это делается таким образом…

– Технические детали я не пойму. Прослушивает ли Шарон пластинки перед тем, как отправить их вам?

– Нет.

Значит, никто, кроме вас, не слышал той записи?

– Думаю, что никто. Надеюсь на это. Но я прослушал ее.

– Понятное дело, я знаю, что вы ее прослушали.

И вы продолжали свои поиски?

– Продолжал. И на фабрике, и здесь. Тут в запасниках скопились тысячи этих записей, десятки тысяч, но с пометками «Дж. В.» больше не было обнаружено. Поэтому