– Постойте здесь, – велел ему Лич, а сам полез ко мне в карман и извлек из него сверток. Заметьте: не стал ощупывать меня и хлопать по карманам, а сразу полез куда надо. Затем попятился, присел на корточки, опустил сверток на тротуар, развязал тесемку и нетерпеливо развернул обертку. С минуту он тупо пялился на нарезанную бумагу, затем схватил, повертел в руках и начал лихорадочно вытаскивать и разглядывать отдельные листочки.
– Осторожнее, не запачкайте только, – предупредил я. – Бумага очень ценная. – Я снова развел руки в стороны. – Попробуйте еще поискать. Вы ведь только начали.
Лич встал и прищурился.
– Я уже предупреждал вас, Гудвин, – угрожающе заговорил он. – Вы с огнем играете. Смотрите не обожгитесь. Поехали, Циглер!
Прихватив бумагу с тесемкой, он двинулся к машине.
– Эй, отдайте мой сверток! – крикнул вдогонку я.
Лич даже не обернулся, а я упорствовать не стал, благо мог изготовить себе еще такой же, центов за пятнадцать.
– Откуда они? – полюбопытствовал таксист.
Из ФБР, что ли?
– Да, – кивнул я. – Из Фирмы Безмозглых Разинь. Эй, а вы куда?
Тамми Бакстер уже открыла дверцу такси.
– Я уезжаю, – сказала она. – Сверток увезли.
Больше мне здесь делать нечего.
– Ошибаетесь, – заметил я. – Нам есть, о чем потолковать. Выбирайте сами – здесь или в полиции.
Чуть поколебавшись, она захлопнула дверцу.
– Езжайте, – сказал я таксисту.
Тамми, дождавшись, пока он отчалит, обратилась ко мне:
Так что там было? Самая обыкновенная бумага?
Я пытливо посмотрел на нее и попросил:
– Покажите свое удостоверение.
– Что? Какое удостоверение?
– Да бросьте вы! Ладно, может, вы и правы, и не стоит вас тут задерживать. Пожалуй, я лучше позвоню знакомому парню в «Газетт» и подкину прелюбопытный материальчик. Про то, как двое агентов и одна агентша секретной службы арестовали Арчи Гудвина по подозрению в хранении фальшивых денег, но Арчи, проявив недюжинную смекалку и присутствие духа, спасся. Держу пари, что в «Газетт» даже не подозревают о том, что в секретной службе держат женщин. Пожалуй, его убедит ваша фотография. Вы уж подождите тут, пока я за фотоаппаратом сбегаю.
– Что вы плетете? Про какую такую секретную службу?
– Да хватит прикидываться. Вы пошли одеваться, а сами позвонили ему. С какой стати они бы заявились сюда? Да еще вдвоем. И как он меня обыскивал! Впрочем, если я ошибаюсь, вы можете подать на газету иск за клевету.
– Вы не посмеете!
– Ха! Ловко же вы меня провели. «Я женщина!» я и уши развесил. Что ж, испытайте теперь свои чары на Ниро Вулфе. Вы идете со мной или уходите?
– Мне нечего сказать Ниро Вулфу. Если вы способны устроить такую ловушку…
– Хватит болтать! Если я иду один, то первым же делом звоню в «Газетт». Как вас лучше назвать в статье – Тамми или Тамирис?
Она промолчала. Я отвернулся и начал подниматься по ступенькам. Она последовала за мной. Я отпер дверь и впустил Тамми в прихожую. Она подождала, пока я избавлюсь от пальто и шляпы, после чего устремилась в кабинет, но я остановил ее.
– Проходите сюда, – указал я, сопровождая ее в гостиную. – Я должен сначала отчитаться перед ним.
Можете пока полистать вот эти журналы. Двери и стены у нас звуконепроницаемые, так что уши понапрасну не напрягайте. Дверь в прихожую я, на всякий случай запру, чтобы вы не рыскали вокруг в поисках всяких свертков. Если устанете ждать, можете сбежать через окно.
Она хотела что-то сказать, но я слушать не стал. Запер, как и обещал, дверь в прихожую и вышел через дверь, отделяющую гостиную от кабинета. Вулф сидел за столом и подсчитывал пивные пробки, которые неделю накапливал в ящике. Обычный ритуал по вторникам – подсчет недельного потребления хмельного зелья. Я подошел к столу и остановился. Затем, когда Вулф задрал голову, спросил:
– Кто-нибудь еще вторгался?
– Нет, – ответил Ниро Вулф. – Я беседовал по телефону с мистером Кремером. Он хотел знать, что рассказала тебе вчера эта женщина и что ты делал в ее доме. Разумеется, он, как всегда, остался неудовлетворен и позвонит еще. Погоди, я сейчас закончу. – Он сгруппировал пробки в ряды по десять штук, подытожил сумму, нахмурился и пробормотал: – Ничего не понимаю. – Потом отодвинул пробки в сторону.
Мне показалось, что я слышал женский голос.
– Да, – кивнул я. – Она в гостиной. Ловушка сработала, однако попался не тот зверь. Дело вконец запуталось. Боюсь, что мне придется доложить по полной программе.
– Хорошо, я готов.
Я прошагал к своему столу, уселся и рассказал Вулфу все, не упуская никаких мелочей. Вулф – лучший слушатель из всех, с кем я знаком; максимум, что он себе позволяет при этом, – вычерчивать пальцем круги на подлокотнике кресла. Закончив, я предложил:
– Если она вам не нужна, могу отвести ее на крышу Эмпайр Стейт Билдинг и столкнуть вниз.
Вулф прокашлялся.
– Нет, – возразил он, – в тебе говорит обида за причиненные неудобства. Насколько ты убежден, что она коллега мистера Лича?
– На сто процентов. Больше не бывает. Абсолютно.
По-видимому, ее тщательно скрывают и используют лишь в крайних случаях. Сомневаюсь, что ее на самом деле зовут Тамми Бакстер.
Вулф откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и начал упражнять губы – поочередно втягивать и выпячивать. Его личный рекорд составляет сорок минут. На этот раз процедура продолжалась минуты три-четыре.
– Я хочу знать твое мнение, – произнес он, открыв глаза.
– О ней?
– Нет. О новом плане. Прежний потерпел крах, но послужил основой для другого. Сейчас расскажу.
И он рассказал, в то время как я сидел и слушал во все уши. Ничего необычного или особенно хитроумного он не замыслил. Мне пришлось ответить всего на три вопроса.
– Итак? – спросил он наконец.
– Да, – кивнул я, – за исключением одной мелочи. Что, если вы не сможете удержать ее здесь, а за дверью меня поджидает Лич?
– Неужели я похож на недоумка? прорычал Вулф. – Приведи ее.
Я встал, открыл дверь и позвал:
– Заходите, мисс Бакстер!
Глава 6
Когда наша гостья устроилась в красном кожаном кресле, Вулф удостоил ее привычным хмурым взглядом; я тоже хмурился, благо было от чего. В кресле запросто поместились бы две Тамми Бакстер, и ей, чтобы ровно держать ступни на полу, пришлось присесть на самый краешек. Еще двадцать четыре часа назад я бы подумал, что Тамми замечательно смотрится в красном кресле, но теперь, после всего случившегося, моя душа была для нее заперта.
– Вам известно, мадам, что такое предпосылка? – осведомился Вулф.
– Ну… конечно, – кивнула она.
– Так вот, мы исходим из предпосылки, что вы являетесь агентом секретной службы Главного налогового управления. Если вы станете тратить мое время и отрицать это, то вам лучше уйти сразу. Сами знаете, как поступит в таком случае мистер Гудвин – с моего полного одобрения. Статья станет сенсацией. Мистер Гудвин испытал несколько неприятных минут, но и вам и вашим коллегам тоже досталось. Продолжать?
– Я слушаю, –