Перспективным здесь можно было считать только несколько выявленных Шанцевым злоупотреблений при строительстве и ремонте городских объектов. И то, доказать злой умысел будет очень тяжело. Скорее, мы сможем доказать вину кого-то из подчинённых Вагановича, а не его лично. Ну подписался он как председатель комиссии на акте приёмки выполненных работ. Так он всегда отбрешется, что для этого в состав комиссий и входят специалисты, чтобы председатель сам не вникал во все специфические нюансы. Собственно, я бы так и сделал на его месте.
Однако, очень хочется, чтобы зло было наказано. И не важно, что Ахмад уехал и, вроде как, забыл про свой арест. На самом деле, думаю, он ничего не забыл, а просто доверил Шанцеву отомстить Вагановичу за них обоих.
Поэтому я должен помочь Александру Викторовичу. Хотя бы даже за то, что мне тоже пришлось тогда побегать, и риск и для меня тогда был вполне реальный…
Но что же делать?
Вспомнилось, как специалисты Моссада в шестидесятых склонили к сотрудничеству бывшего нациста Отто Скорцени. Это же высший пилотаж, что они ему устроили! Вычислили его местонахождение и просто присылали открытки, мол, мы знаем, где ты. Лихой когда-то офицер, получив несколько открыток, перестал спать, всерьёз опасаясь за свою жизнь, и вынужден был добровольно сдаться и работать на израильтян на их условиях.
Всего несколько открыток… Мы знаем, где ты… А тот не спал месяц и добровольно сдался. И делал потом всё, что от него требовали.
– Александр Викторович, а какая у вас конечная цель? – прямо спросил я Шанцева.
– Какая цель? – задумчиво повторил он мой вопрос. – Главное для меня, чтобы Ваганович оставил в покое мой завод! Перестал там наводить свои порядки. Ну и, было бы очень хорошо, если бы он вообще из города убрался.
– Вот и давайте исходить из этого, – предложил я. – Подключение прокуратуры, в данном случае, считаю нецелесообразным. Тем более, что Ваганович ни в одном акте не подписался единолично, вы обратили внимание? Он везде в составе целой комиссии. То есть, копая под него, вы будете копать и под других людей. Кто они, кстати?
– Да прихлебатели его! – зло ответил Шанцев.
– Что, все до единого? – удивился я.
– Практически.
– Так… И они до сих пор работают в исполкоме и в других городских структурах?
– Да. А куда они денутся? Хочу поувольнять их всех постепенно…
– Подождите, подождите… Не спешите, – задумчиво проговорил я. – Они нам ещё могут пригодиться…
– Ты что-то придумал? – с недоумением смотрел на меня Александр Викторович.
– Не то, чтобы… Вот, смотрите, они все, наверняка, общаются между собой. Те, что продолжают здесь работать, прекрасно видят, что вы проводите проверку всей деятельности предшественника. Думаете, они за свою собственную шкуру не переживают?
– Конечно, переживают, – усмехнулся Шанцев.
– И, наверняка, бегают делиться с Вагановичем своими переживаниями. Все же замазаны? Их это должно сплачивать.
– Наверняка, – хмыкнул он.
– Вот и пусть дальше делятся. А нам с вами надо подумать, чем именно.
– Что ты хочешь сказать?
– Мы не сможем его прижать настолько сильно всем этим, – показал я на многочисленные папки на столе у Шанцева, – чтобы он сразу всё бросил и уехал. Нам придётся доказывать его злой умысел, искать доказательства и свидетелей. Мы потратим уйму сил и времени. Заработаем перед областным начальством репутацию скандалистов и сутяг…
Шанцев смотрел на меня с нескрываемым разочарованием.
– И далеко не факт, что нам удастся что-то доказать, – продолжал я. – Возможно, мы посадим несколько его, как вы говорите, прихлебателей. Но сам Ваганович при этом будет ходить по городу и заводу с гордо поднятой головой, изображая мученика.
– Думаешь, я этого не понимаю? – с досадой откинулся он на стуле. – Я же поэтому тебя и попросил посмотреть, – кивнул он на папки перед нами. – Может, ты что-то найдёшь посерьёзнее?
– И посмотрю, и, уверен, найду, – пообещал я. – Но действовать официально, через прокуратуру, не вижу смысла.
– Ну, а как тогда? – никак не мог уловить моего замысла Шанцев.
Изложил Шанцеву все, как я вижу. Что выносить сор из избы и устраивать показательную порку бывшего партийного чиновника его начальство в Брянске точно не будет.
– Но как же так! – расстроился он, – если ты докажешь, что он жулик!
– Знаете, что вам в Брянске скажут? Что может оно и так, но он за это уже поплатился. Был первым секретарем, а стал директором завода. А сажать бывшего первого секретаря города в тюрьму – это наносить урон имиджу КПСС и всей советской власти.
– Эх. И ведь точно, так и скажут. Прав ты! – совсем пригорюнился Шанцев.
– Поэтому надо гибче действовать. Надо создать такие условия, чтобы Ваганович сам предпочёл уволиться с завода и уехать из города. Надо так его запугать, чтобы он бежал отсюда, теряя тапки. И чтобы прихлебатели его тоже сами поувольнялись и разбежались, вслед за ним, кто куда.
– Ничего не понял, но мне уже нравится, – оживился Александр Викторович.
***
Северная Италия. Больцано.
Женщины и Насир уехали в Швейцарию осматривать новый дом Эль Хажжей и окрестности, а Фирдаус с отцом остались в Больцано заниматься делами. Тарек дал сыну задание связаться с Марией Боччи, хозяйкой рекламного агентства «Мария Феличе». Договориться с ней о начале обещанных занятий с Дианой в преддверии выступления на конкурсе в Монако. И заодно прикинуть, где они с Дианой будут в Милане жить в это время.
Фирдаус познакомился с Марией, встретившись с ней у неё в офисе. Она предложила заниматься с Дианой тут же, условия позволяют. Фирдаус, с её подачи, нашёл уютный отель поблизости, переночевал там одну ночь и на следующий день вернулся в Больцано, пообещав приехать через несколько дней с женой.
Вернувшись в четверг из Милана, Фирдаус не узнал офис родной фабрики. Обстановка в офисе походила на приготовления к приезду королевской особы. Все бегали, суетились, куда-то звонили. В офисе появились какие-то незнакомые люди, прохаживающиеся туда-сюда с деловым видом.
На балконе второго этажа Фирдаус увидел взволнованного отца в окружении своего заместителя Алонзо Скварчалупи и нового главного инженера Дарио Грасси. Он был значительно моложе Алонзо, высокий и подтянутый, и, пока ещё, очень скованно чувствовал себя при Тареке. Похоже, стеснялся его и немного опасался.
Фирдаус сам не заметил, как оказался рядом с ними.
– Что тут происходит? – перешёл он от волнения на арабский.
– Наши чемоданы со стюардессами! – потеряв привычный контроль, начал жестикулировать Тарек, как настоящий итальянец. – Представляешь? В пяти серьёзных газетах вышли заметки