Церковь отчетливо выделялась на фоне серого неба. Машина безопасников гудела намного ближе, чем раньше, видимо они осматривали окрестности, поняв, что дома нас нет. Сейчас мне казалось, что на их месте, я бы первым делом побежала искать преступников в старую темную церковь. Эта мысль подкатила комком в горле, что меня чуть не стошнило.
Дэйтон схватил меня за предплечья, кажется, он что-то сказал мне.
– Что? – я переспросила.
– Соберись! Они близко! Без фонариков бежим.
Двинувшись к стене под прикрытием церкви, мы старались не шуметь всяким хламом в траве.
А что если я сдамся безопасникам, и буду умолять на коленях, чтобы они не трогали маму и Дэйтона? Скажу, что я лично сама все придумала, и заставила их действовать со мной. Может это спасет их? Чем же я думала, когда потащила их за собой? Надо было бежать одной! Зачем я заставила моих близких проходить этот ад. А мы ведь еще не вышли за пределы Сферы.
– Лекса, двигайся! Ты тормозишь нас! – тихо выругался Дэйтон.
– Да! – все, что мне удалось ответить.
Время тянулось непривычно долго. Будто от церкви до стены мы шли несколько часов, а не пару минут. Добравшись до стены, брат начал что-то лихорадочно щупать в темноте. Могла ли я помочь – я не знала, ведь прежде никогда не видела эту штуку в стене. Я смутно представляла, как в такой неприступной стене могла быть дыра. А если ее там нет, что мы будем делать?! Молиться.
– Нашел! Давайте! Я – первый, вы – за мной, и не тормозите. – прохрипел Дэйтон сквозь сдержанный кашель.
Он что-то отодвинул, кажется, доски или что-то похожее. Половина его силуэта протиснулась в нечто более темное, чем стена. Когда Дэйтон полностью скрылся там, я подтолкнула маму вперед. Я не была уверена, что она точно полезет за мной, если я втиснусь туда следующая. Она могла побежать обратно, или просто остаться на месте – это было бы не удивительно. После смерти папы она стала вообще чокнутой.
Грохот мотора был уже около церкви. Бросив последний взгляд на отблески их фонариков, я зарылась в темную щель, за мамой и братом.
Когда я вынырнула с другой стороны стены, то безграничный простор и чрезмерная свобода выбили из меня весь дух. Такого я даже не ожидала. Исполинские здания, не ниже стены, тянулись во всех направлениях. даже в сумерках было понятно, что они полуразрушены, и окутаны растительностью. В Сфере куда ни глянь, ты видел либо дома, либо стены, а здесь блестящая разрушенная дорога уходила прямо в небо.
Дэйтон был уже около ближайших домов, точнее их силуэтов, примерно в пятидесяти метрах от стены. Он также не мог оторвать глаз от уходящей под горизонт дороги. Мама же стояла слева от меня, и равнодушно смотрела по сторонам.
Достав три фонарика, через секунду я убрала один обратно в сумку: мама вряд ли возьмет его – он не представлял сейчас для нее никакого интереса.
С одним включенным фонариком мы подошли к Дэйтону, который не мог перестать глазеть на бесконечный разрушенный город впереди.
– Обалдеть, да? – прошептал брат.
– Точно! Я думала, что ты уже бывал здесь и видел, разве нет?
– Да, бывал! И каждый раз не мог насмотреться…
Переведя дух, мы вовсю помчались вперед. Так быстро, как только могли, учитывая, что один из нас больной, а еще одна бегала последний раз двадцать два года назад, находясь примерно в такой же ситуации. Только в тот раз мама убегала не от людей.
Мы пробежали целую вечность прежде, чем замедлились и перешли на быстрый шаг. Мама тяжело дышала, ей нужна была передышка. Но она хорошо держалась, учитывая ее астральное состояние, даже не отставала. Дэйтон еле-еле сдерживал кашель. В итоге он остановился, и начал глухо кашлять в свой свитер. Сложно было представить, как он себя чувствовал в своем состоянии после бега, но я была горда им.
Реально порадовало то, что мама немного ожила при виде кашляющего сына – она обошла меня и коснулась его плеча. Приступ кашля уже почти стих, и Дэйтон проглотил еще одну таблетку из баночки.
– Ты хотя бы уверена… что… это поможет от пнев…монии? – все еще задыхаясь, спросил брат.
– Да, абсолютно! Поверь мне! – ответила я, опустившись на треснутый кусок асфальта.
Мы просидели на этом месте минут десять, пока все восстановили силы и дыхание: выпили одну бутылку воды на троих, и просто рассматривали темноту, которая насыщала это место, несмотря на то, что глаза уже привыкли к ней.
Мы были за пределами Сферы! Мы – за пределами стены и людей с оружием, которые могли убить нас из-за нескольких баночек с таблетками, но которые также защищали нас от мира, который я никогда прежде не видела. Я никогда не видела вживую тех, кого боялись все взрослые старше тридцати лет. А сейчас мы сидели втроем, ночью, без оружия, посреди огромного разрушенного города, который принадлежал мутантам.
Ледяной зверь стал беспокойно поскуливать в груди и шептать, что какой-то мутант мог быть прямо около нас. Он мог смотреть сейчас на нас своими голодными глазами, а мы даже не подозревали.
Думай, Лекса, думай! Что делать сейчас? Чему учили в школе? Учили, что ночью мутанты активней, чем днем. Они инстинктивно охотились большой стаей, но могли быть и одиночками. Они могли замирать и не двигаться. Реагировали на звук. Что еще?! Укус был смертелен. Они быстрые. Сильные. Сильнее чем я?! Нет, не думай об этом, Лекса! Ты сможешь справиться с мутантом… Наверное…
Схватившись за голову, я издала жалкий непроизвольный всхлип. Дэйтон положил ладонь мне на голову. Это было нелепо, но его тепло успокаивало меня.
– Не думай об этом! У тебя не было выхода! И сейчас не раскисай, вокруг может быть полно мутантов. – шепотом подбодрил меня брат.
Дэйтон тоже думал о голодных тварях, и в этом было какое-то утешение: он ведь оставался спокоен, несмотря на ужасающие страхи. Мама так вообще как будто задремала с открытыми глазами.
Столь долгая остановка уже действовала нам на нервы, и мы зашагали дальше.
* * *
* * *
Вокруг было тихо: ни единого звука, никакого движения. «Они могут замирать и не двигаться».
Дэйтон обводил фонариком каждый подозрительный силуэт или темный угол. Мы шли еще около получаса в полной тишине, прежде чем мама прошептала нам:
– Ночью мы наиболее уязвимы. Нам необходимо спрятаться, и Дэйтону необходим отдых. Сын, тебе нужно поспать.
Несмотря на то, что мама была