Билли повезло - он отделался условным сроком. Однако вместо того, чтобы вернуться домой и найти работу - на что так надеялись мать с отцом - он предпочёл остаться ближе к кампусу и подрабатывать в каком-то ресторане. Билли уверял, что хочет помириться с тренером и попробовать заново поступить на следующий год, если получится. Жить он переехал к друзьям, и вроде бы всё было нормально, во всяком случае, насколько мы (и его инспектор) могли судить. Нередко он заглядывал к родителям, а пару раз в месяц заходил и ко мне - правда, в основном, чтобы занять немного денег.
Спокойствие оборвалось одним дождливым воскресеньем, когда родителей поднял ночной звонок из полиции. В нём сообщалось, что сосед по квартире отвёз Билли в госпиталь, найдя его перед дверью жестоко избитым, со сломанными руками, носом и рёбрами. Выяснились подробности. Оказывается, у братца возникли проблемы с азартными играми, в частности с неумением избегать долгов. Теперь он задолжал солидную сумму серьёзным людям, которые таким образом напомнили ему, что внести очередную часть долга нужно было ещё вчера.
Билли выписали спустя десять дней. В этот раз родители добились своего без уговоров - он приехал домой, поселившись в своей старой комнате. А через месяц, когда Билли поправился, отец нашёл ему работу на фабрике. Вскоре он познакомился с Синди Лестер, девчонкой с другого конца города. Она была красива и мила, все ещё училась в выпускном классе (ей едва исполнилось 18) и в целом подходила Билли. Синди мечтала стать адвокатом, по вечерам занималась в библиотеке, а на выходных встречалась с Билли где-нибудь в торговом центре или в кино.
Однажды вечером, поздним октябрём, когда листва уже начинала ржаветь, Билли зашёл ко мне в гости, прихватив с собой пиццу и пиво. Мы посмотрели какой-то старый фильм с Клинтом Иствудом и целую ночь проболтали. Про азартные игры, наркотики и визиты в госпиталь никто не упоминал. Наоборот, Билли говорил, что намерен остепениться, начать совместную жизнь с Синди, найти работу получше, или, может быть, поступить в училище - на курсы бухгалтерии и бизнеса, как старший брат. Господи, я едва сумел дождаться утра, чтобы рассказать родителям о его замечательных планах. Я до сих пор помню, как благодарил бога за данный ему второй шанс. Это случилось восемь с лишним лет назад. С тех пор мы Билли не видели.
4
Я неторопливо проезжал через деревянный мост. Включил дальний свет - ни одной машины в поле зрения, только пустая дорога, пролегающая сквозь плотный лесной массив, и ещё декабрьский ледяной ветер в придачу. Притормозив, я задумался. Нет, Хэнк Фостер, ты с ума сошёл. Это безумие. Полное безумие.
Достигнув конца берега и остановив машину у грязной обочины, я ёжился в холодном салоне, считал минуты и поочерёдно вглядывался то в зеркало заднего вида, то в ледяную темноту за окном. Потом включил печку на максимум и погасил фары. На часах было 6:17.
А ведь это и впрямь безумие - вот так ждать неизвестно чего, в кромешной тьме и жутком холоде. К тому же это рискованно. По телефону Билли говорил с испугом, если не с отчаянием, и про проблемы он сказал прямо. А мне хорошо известно, какого рода проблемы у него бывают. Тогда какого черта я здесь делаю? Разве мне не хватает собственных забот?
Но ведь мог же он измениться! Вдруг он оставил прошлое за решёткой и вышел оттуда новым человеком, с головой на плечах? Ну да, это как если бы Элвис был жив и загорал сейчас где-нибудь на мексиканском пляже. Теперь с меня лился пот. Я чувствовал его на шее, на лице, на руках; ощущал, как он струится из подмышек и стекает по рёбрам. Было одновременно липко, жарко и холодно. Наклонившись, я выключил печку и опустил стекло. Глубоко и медленно вдохнул морозный воздух, ужаливший мои лёгкие и закруживший голову. В тот момент я осознал, что мне ещё никогда не было так страшно.
Сквозь открытое окно мне слышалось, как ветер трещал ветками нагих деревьев, и как река торопливо убегала в темноту за моей спиной. Жарким летом она делалась медленной и мелкой, но зимой, из-за снежных обвалов, её свирепое течение никому не прощало ошибок. Порой, в штормовую погоду, река настолько сильно выходила из берегов, что полиции приходилось загораживать мост и устраивать объезд - паводки могли продолжаться неделями.
Дом, в котором мы росли, и в котором до сих пор живут наши родители, находился совсем недалеко отсюда - всего в пяти минутах езды. Мальчиками мы гуляли здесь почти каждое утро, как и большинство соседских ребят. Брали с собой бутерброды и газировку, прятали всё это в кустах, и потом плескались в речке и ныряли с “тарзанки”. Если купаться было холодно - играли в войну в лесу, где строили крепости из камней, грязи и веток. Иной раз ходили ловить сома, карпа или окуня. А порой, в самые удачные дни, когда ливень размывал берега, нам даже удавалось находить индейские наконечники для стрел, застрявшие среди корней прибрежных деревьев. Мы гордо называли эти игры поиском сокровищ и по очереди возглавляли "экспедицию". Что и говорить, на реке было здорово.
Не поэтому ли Билли назначил мне встречу именно здесь? Почувствовал ностальгию, стал сентиментальным? Да нет, вряд ли; многого я от него захотел.
Как уже было сказано, восемь лет назад Билли пропал. Это случилось вскоре после той ночи, проведённой в разговорах у меня на квартире. Он ничего не сказал, не оставил даже записки, зато обчистил шкаф и стащил восемьдесят долларов из маминого кошелька. Хуже того, в тот день к нам позвонил мистер Лестер, отец его девушки. Он сообщил, что та не появлялась сегодня в школе, и спрашивал, нет ли её с Билли.
На следующее утро отец обо всём проинформировал инспектора. Тот ничем не смог помочь, велев нам ждать, пока брат образумится и сам вернётся. Больше сделать было ничего нельзя, и следующие две недели мы провели в тревожном ожидании, без каких-либо новостей. Однажды в воскресенье, когда родители вернулись из церкви и