В этот момент я его заколол. Мы стояли в центре моста, облокотившись о перила, когда я вытащил из кармана пальто нож для стейков, прихваченный перед выходом с кухонного стола, рядом с ключами. Сжав рукоять двумя руками, я с силой всадил нож брату в шею. Он вскрикнул - только единожды, совсем не громко - и повалился на колени. С этой минуты я не видел ничего, кроме сверкания лезвия, снова и снова втыкавшегося в его тело.
Вчера вечером Сара всё-таки начала этот разговор. Мы были одни; дочки по обыкновению ночевали в тот день у родителей. После ужина Сара отвела меня вниз, заперла за нами дверь, усадила меня на диван и встала в полный рост напротив. Почему я так ужасно выгляжу в последнее время? Почему не ем и не сплю? Или я сейчас же рассказываю, что случилось, или она от меня уходит. Сара не шутила и, судя по всему, подозревала измену. Тогда я рассказал ей всё, начиная с телефонного звонка и заканчивая тем, как выбрасывал труп брата в реку. Разрыдавшись от ужаса, она бросилась вон из комнаты, и я слышал, как в ванной её рвало. Позже, немного успокоившись, Сара попросила оставить её одну. Пожалуй, это было лучшее, что я мог для неё сделать.
Спустя час жена нашла меня на заднем дворе, где я неподвижно наблюдал за ночным небом. Подбежав, она так сильно стиснула меня в объятьях, что я чуть не задохнулся - и тут же опять расплакалась. Мы долго простояли с ней так. Наконец, когда слёзы совсем иссякли, Сара заговорила. Держа моё лицо в своих руках, она шептала, что понимает меня, и что в конечном счёте я поступил правильно. Обнявшись снова, мы плакали уже вдвоём.
Дома мы позвонили дочкам, чтобы по очереди пожелать им спокойной ночи, после чего удалились в спальню, где занимались любовью почти до утра. На рассвете Сара проснулась от кошмарного сна; её лоб блестел от пота, а голос звучал сдавленно и слабо. Запустив мне руку в волосы, она прошептала:
- А если его найдут, Хэнк? Рыбаки или дети... Если его найдут и опознают?
Приложив палец к её смолкшим губам, я притянул её к себе. Заверил, что всё будет хорошо. Что никто его не найдёт. А если и найдут, то не сумеют опознать.
- Ты уверен?
- Абсолютно, - ответил я, лаская её шею. - Он слишком долго пролежит в воде к тому моменту.
Не говоря уже о том, что я сотворил с его лицом. Оно искромсано так, что и родной брат не узнает.
ЧЕЛОВЕК С РЕНТГЕНОВСКИМ ВЗГЛЯДОМ
Мой отец погиб, когда я был ребёнком. На мельнице произошёл несчастный случай - один работник лишился ноги, другой ослеп на правый глаз и потерял часть скальпа. Отцу повезло меньше всех - его раздавило насмерть.
Мы попрощались с ним солнечным июньским утром. После похорон друзья и родственники собрались у нас дома. На кухне, в гостиной, в коридоре - всюду толпились печальные люди, шепчась между собой, плача или скромно угощаясь кофе с бутербродами. Я же сидел в тени крыльца, поодаль ото всех, тем более никто не знал, что можно сказать одиннадцатилетнему сироте. Немного спустя на крыльце показался дед. Сев на ступеньку рядом, он обхватил меня одной рукой, и мы помолчали под шелест травы и чириканье птиц. Я спросил, не хотелось ли ему плакать. Дед медленно покачал головой. "Ничто так не ранит, как похороны сына", - сказал он. - "Страшные уроки даёт нам жизнь, и вещи порой оборачиваются совсем не тем, чем казались". И затем добавил, как я похож на отца, и как он меня любит. Такой он был, дед - всегда знал, что сказать. К тому же, он был прав - жизнь действительно полна страшных уроков.
Кажется, минула вечность. Я стал гораздо старше - мне стукнуло уже сорок два. Дед давно умер, а позже, осенью семьдесят шестого, умерла и мать. Всё это время я был с ней рядом, а после её смерти - продал дом молодожёнам из Бостона и уехал учиться. На тот момент мне был двадцать один год. После института я вернулся в Колдвотер, обосновавшись на другом конце города, в небольшом уютном доме с приличной лужайкой и белоснежной изгородью, где проживал до сегодняшнего дня.
Я редко ходил на свидания. В таком городке, как наш, возможностей для встреч маловато. По крайней мере, для меня. Последний раз (уже с полгода назад) я выбирался погулять с девицей, которую встретил в библиотеке. Энн что-то там. Высокая и рыженькая, родом из Виндхёрста. Мы пошли в кино, а потом посидели в пиццерии. Весь вечер она только и делала, что смотрела на часы и накручивала локоны на пальцы. Второго свидания у нас не было.
Не могу сказать, что чувствовал себя одиноким - такая жизнь просто вошла в привычку. Спасали и ученики (я преподавал историю у старших классов). На улице и в школе - всюду я видел своих ребят, здоровался, шутил и общался с ними. Я проработал так пятнадцать лет, давая по шесть уроков каждый день. Философия у меня простая: занимаемся весело, но усердно. Я искренне старался заинтересовать учеников: показывал им фильмы и слайды, объяснял всё на примерах и в целом всячески вовлекал в процесс. Мне было важно, чтобы они вынесли из школы что-то полезное.
Каждый год выпускники признавались, что я их любимчик, и каждый раз это меняло мою жизнь. Должно быть, как раз поэтому коллеги общались со мной так скупо.
Я никогда не видел НЛО. Хотя знавал людей, утверждавших, будто видели. Например, Рой Вилдерман, физрук, клянётся, что одна такая штуковина пронеслась у него над головой, когда он рыбачил. "Чуть не обосрался от страха", - такова была его точная цитата.
Ещё была старая подруга матери, жившая от нас вниз по улице. По её словам, пришельцы похитили её однажды в юности. Это было ранним утром - НЛО приземлилось на поле за домом, а когда она вышла проверить, в чём дело, её обездвижили и забрали. Очнулась она в собственной постели, абсолютно голая, с порезами на ногах, вся в траве и грязи. Судя по будильнику, её не было целых четыре с половиной часа. Разве не странно? Похожие сюжеты я