Проснувшись теплым осенним утром, Алекса, супруга доктора Герии, почувствовала приступ страшной слабости. Несколько минут она неподвижно лежала на спине, уставившись в потолок затуманенными темными глазами. Господи, ее словно выжали! Руки и ноги, казалось, налились свинцом. Может быть, она заболела? Надо сказать Петре, пусть осмотрит ее.

Сделав осторожный вдох, Алекса медленно приподнялась на локте. Рубашка сползла до пояса, обнажив грудь. Странно, как могли развязаться бретельки, подумала она, опустив глаза вниз.

И сразу же закричала.

Внизу, в столовой, доктор Петра Герия, вздрогнув, оторвался от утренней газеты. Резко отодвинув стул, он бросил на стол салфетку и через несколько секунд уже мчался по устланному широким ковром коридору, затем — вверх по лестнице, перескакивая через ступеньки.

В спальне он увидел до смерти испуганную жену, которая сидела на краю постели и с ужасом смотрела на свою грудь. На белоснежной коже ярко выделялось еще не засохшее кровавое пятно.

Доктор отослал горничную, которая застыла на пороге, широко открытыми глазами уставившись на хозяйку. Он запер дверь и быстро вернулся к жене.

— О, Петра,— всхлипнула она.

— Тихонько, тихонько.— Он помог ей снова опуститься на запятнанную кровавую подушку.

— Петра, скажи, что со мной?

— Лежи спокойно, дорогая.— Его руки быстрыми привычными движениями ощупывали ее грудь. Вдруг у доктора перехватило дыхание. Осторожно повернув ее голову, он ошеломленно смотрел на две крошечные ранки на шее, на тонкую полоску полусвернувшейся крови, стекавшей на грудь.

— Горло,— прошептала Алекса.

— Нет, это...— доктор Герия не договорил. Он прекрасно знал, что это такое. Алекса задрожала.— О боже мой...

Доктор поднялся и, с трудом передвигая ноги, подошел к тазу и кувшину с водой. Вернувшись к жене, он смыл кровь; теперь на коже ясно виднелись ранки — две крошечные красные точки возле яремной вены. Поморщившись, доктор прикоснулся к распухшей покрасневшей коже вокруг них. Алекса мучительно застонала и отвернулась, пряча лицо.

— Послушай меня, дорогая,— нарочито спокойно произнес Герия.— Мы не будем слепо поддаваться нелепым суевериям и впадать в панику, ты меня слышишь? Можно найти сколько угодно рациональных объяснений...

— Я обречена,— сказала она едва слышно.

— Алекса, ты поняла, что я сказал? — Он сжал ее плечи.

Повернувшись, она смотрела на него пустыми глазами.

— Ты знаешь, что произошло.

Доктор судорожно глотнул. Во рту все еще чувствовался вкус утреннего кофе.

— Я знаю, на что это похоже,— сказал он осторожно,— и, разумеется, мы не будем упускать из виду даже такую возможность. Однако...

— Я обречена,— повторила она.

— Алекса! — Доктор Герия порывисто сжал ее руку.— Я никому тебя не отдам! — решительно произнес он.

Деревня Солта, в которой жила примерно тысяча человек, располагалась у подножия гор Вихор, в глухом уголке Румынии. Здесь властвовали древние суеверия. Заслышав, как вдалеке воют волки, крестьяне сразу же осеняли себя крестным знамением; дети собирали и приносили домой побеги молодого чеснока, как в других местах — полевые цветы, чтобы повесить на окна. На каждой двери был нарисован крест, каждый носил металлический крестик на шее. Бояться укуса вампира считалось таким же естественным, как какой-нибудь смертельно заразной болезни. Этот страх пронизывал всю жизнь деревни.

Подобные мысли проносились в мозгу у доктора Герии, пока он наглухо закрывал окна в комнате Алексы. Заходящее солнце окрасило цветом расплавленного металла небо над вершинами гор. Скоро придет ночь; жители Солты будут спать тревожным сном, огражденные от непрошеных гостей надежными запорами и гирляндами чеснока на окнах. Он не сомневался, что теперь все в деревне узнали, что случилось с его женой. Повар и горничная, ставшая свидетельницей происшедшего, уже попросили расчет. Только железная рука управляющего Карела удерживала