— И, пока нам здесь все равно нечем заняться, наверняка мы разгадаем, что Дуглас сделал с алмазами.
— Ну вы же знаете, он отрицает, что взял их. К тому же это не наше дело, — возражает Поппи. — Наше дело — защищать Дугласа.
— Поппи, я совершено не против, вы можете быть восторженной, противоречивой, даже с претензией на тонкий художественный вкус, но вот занудства я категорически не потерплю, потому что вижу: по натуре вы не зануда. Договорились?
— Не занудствовать?
— Я не слишком многого требую?
— Вы и правда обе считаете, что мне надо писать стихи?
— О да, — говорит Джойс. — Какое это стихотворение мне так нравится?
Поппи с Элизабет переглядываются. Ответа они не знают.
Глядя на Элизабет, Поппи задает вопрос:
— А могу я, рискуя показаться занудной, все-таки спросить?
— Смотря о чем, — разрешает Элизабет.
— Как вы попали в Службу? Вы об этом мечтали? Только, пожалуйста, без заученных патриотических текстов. Я не туристка.
Элизабет кивает.
— У меня был профессор — я в Эдинбурге изучала французский и итальянский… В общем, у его друга имелись друзья, которые всюду присматривали подходящих людей. Он подкинул мне эту мысль, но тогда мне казалось, что это не мое, однако он подкидывал ее снова и снова.
— И почему же вы в конце концов согласились?
— Ну, ему отчаянно хотелось со мной переспать, тому профессору, — такие были времена. А я знала, что он хочет со мной переспать, и знала, что хочет отправить меня на собеседование в Службу. И, честно говоря, почувствовала, что на что-то одно надо согласиться — вы же знаете, как мужчины переносят отказ. Либо спать с ним, либо собеседование в Службе, вот я и выбрала меньшее из двух зол. А если попался Службе на крючок, они уже не отпустят, сами в этом убедитесь.
— Значит, вся ваша карьера построена на нежелании с кем-то спать? — спрашивает Поппи.
Элизабет кивает.
— А если бы не это, чем вы занимались бы?
— Я знаю, что вы не любите хранить секреты, Поппи, но с Райаном Бэйрдом вы нам очень помогли. Так что скажу вам то, чего никому еще не говорила. Ни родным, ни мужьям, ни даже Джойс. Я всегда мечтала заниматься морской биологией.
Поппи кивает.
— Морской биологией? — повторяет Джойс. — Это что, дельфинами и так далее?
Элизабет тоже кивает.
Джойс подходит и кладет руку на плечо подруге.
— Я думаю, ты стала бы прекрасным морским биологом.
Элизабет кивает снова:
— Спасибо, Джойс. Могла бы стать, правда?
Глава 15
Дуглас Миддлмисс лежит в постели с книгой о нацистах — весьма неодобрительной — и вдруг слышит звук. Кто-то очень медленно и тихо открывает дверь квартиры. Это не Поппи — та вернулась час назад. Где она была? Скорее всего, Элизабет ее обрабатывала. Это очень в стиле Элизабет — убить новенькую добротой.
Кстати об убийствах: столь тихо открывающаяся дверь не сулит Дугласу ничего хорошего. Ключи есть только у него и у Поппи, а чтобы открыть дверь другим способом, требуется профессионал. Так кто же там? Грабитель или убийца?
Это он скоро выяснит.
Дуглас жалеет, что у него нет оружия. Не то что в прежние времена. Однажды в Джакарте он, резвясь в постели, прострелил плечо атташе по культуре из японского посольства. Очень страстная была женщина. В результате Национальную галерею убедили одолжить Токийскому музею Рембрандта и больше об этом не вспоминали. Однако с тех пор он не клал оружие под подушку, а приклеивал его липкой лентой к дну кровати.
Все это он обдумывал, пока снимал очки для чтения, застегивал пуговицу на пижамных штанах и выскальзывал из постели. У Поппи оружие имелось. Она не похожа на человека, который хотя бы раз его применял, но подготовку-то должна была пройти. Слышала ли она, как открылась дверь? Возможно, и нет. Дуглас за годы опасной работы привык постоянно быть начеку, но Поппи этому еще не научилась. Вероятно, и не научится никогда. Он не раз встречал таких, как Поппи, — оглянуться не успеете, как она бросит Службу и заведет детишек. Хотя нынче об этом нельзя говорить во всеуслышание. Мир сошел с ума и все такое.
Расправляя покрывало на кровати, Дуглас слышит скрежет висячего замка на двери спальни. Стало быть, все же убийца, а не грабитель. Дуглас так и подозревал. Мартин Ломакс подослал? Или американцы? Или колумбийцы? Смешно, но Дуглас предпочел бы погибнуть от руки британца. В идеале англичанина, но выбирать не приходится.
Кусачки мигом справятся с замком. Хотя и не без шума. Поппи проснется. Дугласу нужно лишь, чтобы Поппи достала незваного гостя прежде, чем тот достанет его.
Постель расправлена и выглядит так, будто на нее не ложились, будто жилец еще дышит вечерним воздухом. Дуглас бесшумно подходит к платяному шкафу, открывает дверцу и ступает внутрь. Выиграет, пожалуй, секунд десять-пятнадцать, но этого может и хватить. Он закрывает за собой шкаф и замирает в темноте.
При такой работе часто задумываешься: где тебя настигнет конец? У Дугласа имелись варианты — он мог умереть на леднике в Норвегии, в багажнике автомобиля на ирано-иракской границе, во время ракетной атаки на американскую базу в Киншасе. Но неужели он встретит свою смерть в облупленном гардеробе, в пижаме, в богадельне? Дугласу эта мысль показалась любопытной. Страшноватой, конечно, но и любопытной. Из всего, что происходит с тобой в жизни, смерть — самое большое событие. Дуглас слышит, как поддается замок. Уж это Поппи должна услышать?
Сквозь щель между створками он видит вошедшего мужчину. Тот поднимает пистолет и наводит его на кровать. Бледный свет уличного фонаря пробивается сквозь шторы и ложится узкой полосой.
Он следит за тем, как поворачивается и озирается мужчина, обнаруживший, что кровать пуста. Дуглас затаил дыхание. Возможно, полной грудью он уже и не вздохнет — он понимает это, когда мужчина поворачивается к шкафу. Если кто-то решил спрятаться, то шкаф — единственное подходящее место. И это очевидно для того, кто бесшумно открывает дверь без ключа и справляется с замком от МИ-5.
Незнакомец делает два шага к гардеробу. Пистолет он так и не опустил. Белый, отмечает Дуглас. Около сорока? При таком освещении трудно судить. «Интересно, как его зовут?» — размышляет Дуглас. Он чувствует, что имеет право знать. Они виделись прежде? Разминулись когда-то на улице, как будущие любовники?
Поппи не появляется. Как она могла не услышать? Или?.. О, конечно, конечно. Возможно, Поппи провела вечер вовсе не с Элизабет. Вероятно, ее вызвали на инструктаж. Отдали приказ: покончить с этой проблемой раз и навсегда. Велели просто закрыть глаза, никто ничего не узнает. И прислали своего человека. У Дугласа ни родственников, ни детей — некому будет задавать вопросы. Поппи слишком молода, чтобы спорить. Значит, она у себя в комнате, прячется под одеялом. Когда найдут тело, вычислит ли Элизабет, что произошло? Глупая мысль, никакого тела не найдут. Наверняка у них под рукой есть особая группа, готовая